AYENA (СИ)

Впрочем, Сафира честно призналась Лейле: ради него и прихорашивалась. Но вышло не так, как хотелось.

— Не было того, что тогда, в Сочи. Ну вот этой… биохимии.

— А на что она похожа, эта твоя биохимия? Бабочки в животе или тараканы по голове елозят?

— Бабочки, да… — Сафира вспомнила адлерский лес, чем-то неуловимо похожий на живописные Предгорья, и свои ощущения тогда. Смуглый, рослый красавчик с чувственными губами, нежными руками и взглядом прожженного плейбоя. — Это как инстинкт. Когда прямо вот тело требует. Трогать хочется, и чтобы он трогал, даже чтобы лапал. Чтобы было то самое «все»!

— А с Артуром твоим не было такого?

— С Артуром не было, — Сафира помотала головой, и волосы тут же растрепались, полезли в рот и в глаза. — Артур… я даже не знаю, мне просто хотелось внимания что ли. Он такой… Мама говорит, породистый. Но химии не было. Было ощущение, что я кукла моргучая. Он что-то говорит, а я даже перечить не могу. Вот как отшибло три четверти мозгов!

Она еле сдержалась, чтобы не заплакать. Свидания с Артуром ее разочаровали, но ему ничего не стоило уломать ее на секс. Не грубо, просто очень настойчиво — и она, как овца на поводу, просто молча согласилась.

— В общем, что там писали в дамских романах о вершинах наслаждения, каких-то немыслимых взрывах сознания и подсознания? Так и запиши, брехня.

— Больно было?

— Первый раз — да. А потом… ну так, в целом, приятно.

— И это все, ради чего устраивают целые ритуальные пляски?

— Видимо, ради чего-то еще, но я не в курсе.

Сафира поняла, что сама себе врет. С тем парнем в Сочи как раз все было — первобытные, интуитивные ощущения, желание сорвать с себя одежду и… полностью отдаться на волю природы. Если бы только эта природа не струсила, потому что «связываться с малолеткой опасно».

— А зачем ты тогда с ним встречалась? С Артуром этим? — не унималась Лейла.

— Из-за статуса. С таким не стыдно было прогуляться по набережной. Или в кино сходить. Он меня всем представлял как свою девушку, а мне было приятно. Я даже на свадебные платья посматривала.

— Не рановато было смотреть-то?

— А ты никогда не смотрела? — зло сверкнула мокрыми глазами Сафира, и Лейла отвела взгляд. — Он меня бросил. Я уже здесь поняла, что это к лучшему. Он же всегда решал, на какое кино мы пойдем, даже что в кафе заказать. Моего мнения он не спрашивал.

— А ты просто соглашалась?

— Я просто соглашалась, — кивнула Сафира. — И потом сама себя же ненавидела.

Сейчас она смотрела в окно автобуса. Пыталась успокоиться, чтобы не разреветься самым позорным образом. Мама любила повторять, что «за таких мужиков надо держаться». Вот и держалась. Пока не состоялся тот самый разговор с другой мамой, когда все встало на свои места. Или перевернулось с ног на голову?

А потом затяжная депрессия, сданные как в тумане экзамены, звонок тети Глаши, скоропалительные сборы и Камчатка, где даже не было времени ни с кем познакомиться. Последнее, впрочем, было только на руку, не пришлось потом объясняться.

И Костя. Зачем он был в ее жизни? Чтобы она самой себе могла доказать, что ни на что большее не имеет права рассчитывать? Что ее истинный потолок притязаний — неуклюжий веснушчатый парень недалекого ума?

Кому и что она пыталась продемонстрировать этой странной эскападой? Тете Глаше, которая полагала, что они прекрасная пара? Тетка и сама была не особенно умной, неамбициозной, пугливой женщиной, и всех мерила той же линейкой.

Костя был… примитивен. В нем даже искорки не было, даже намека на ту романтику и химию, от которой сжимались внутренности. Не было общих тем для многочасовых разговоров.

Он был… Чем-то вроде привычных неудобных туфель, которые нельзя снять только потому, что ты на работе и тебя не поймут.

Зачем он был? Просто чтобы убедиться — это однозначное, стопроцентное «не то»? Сафиру передернуло от мысли, что он снова к ней прикоснется. Что опять что-нибудь скажет своим занудным голосом, вечно недовольным, грубоватым. Нет, ну кто за уши-то тянул с ним вообще путаться? Боги пресветлые, какая тошниловка.

— Выходим! — команда Арины прозвучала так внезапно, что все одновременно вздрогнули.

— Уже приехали? — уточнил кто-то.

— Глаза с мылом промой, — посоветовала кураторша, первой спрыгивая на изумрудную траву и сочно чмокаясь с белокурым парнем, которому даже она со своим гренадерским ростом была по плечо.

— Здравствуй, красавчик! Сто лет тебя не видела!

— Не обманывай, только год, — бархатным баритоном ответил встречающий.

— Принимайте паству. Моих тут двадцать человек.

— А ты рада свалить на меня ответственность и убежать поближе к бочкам? — пока выгружались подопечные, блондин старательно флиртовал с мускулистой и мужеподобной Ариной так, как будто она была первой красавицей долины. Причем делал это столь естественно и непринужденно, словно и в самом деле не замечал ее некрасивости. И, что с самым большим изумлением отметила Сафира, всегда суровая и беспощадная Арина отвечала ему взаимностью. Хихикала, позволяла себя обнимать и трепать за щеку.