Азбука любви

На следующее после бессонной ночи утро Мисси раздраженно ходила взад-вперед по веранде.

Ну какой же мерзавец этот Фабиан Фонтено! Она отдалась этому мужлану, позволила ему немыслимое, и у него еще хватило наглости упрекнуть, что она не девственница! Интересно, а сам он кто, по его мнению? Он что, девственник? Провел жизнь в монастыре, да? Кто он такой, чтобы делать замечания насчет ее характера? Она печально улыбнулась. Фабиан Фонтено не более чем тупица и ископаемое, он такой же, как девяносто девять процентов мужчин, он прочно врос в допотопную мораль, предусматривающую разную нравственность для мужчин и для женщин. Ну да ладно, у нее найдется, что сказать ему при встрече - если она вообще когда-нибудь встретится с этим болваном!

Мисси вернулась к себе, посмотрела на кровать и внезапно разразилась слезами, охваченная воспоминаниями о прошлой ночи. Она бросилась на постель и тут же вдохнула его запах, оставшийся в простынях.

– Черт тебя побери! - крикнула она, погружаясь в горько-сладостные воспоминания об их лихорадочных ласках. Боже, как же это было замечательно! Он заставил ее кричать от страсти. Он перевернул все ее чувства! И вот теперь…

Теперь она безнадежно влюбилась в самого большого олуха, когда-либо существовавшего на свете!

Влюбилась? В него?! О Боже, она обречена! Да поможет ей небо! Мисси колотила кулаками о подушку и рыдала все отчаяннее Что же ей теперь делать?

Фабиан Фонтено, элегантный и холеный, сидел в столовой плантаторского дома своих родителей и завтракал в обществе деда и бабки.

– Хорошо ли ты вчера провел время, дорогой? - спросила его бабка.

Чуть было не подавившись, Фабиан сумел-таки чопорно улыбнуться маленькой беловолосой даме.

– Вечер представляется мне весьма замечательным, бабушка.

– Приятно было снова видеть Мелиссу, - вставил Пьер.

Фабиан кивнул:

– Воистину так, дедушка. Но теперь ей нравится, чтобы ее называли Мисси

– Ах да, я заметил, - отозвался Пьер, почесывая подбородок. - С тех пор как эта девица упала с лестницы, характер ее очень сильно изменился.

– Совершенно верно, - ухмыльнувшись, согласился Фабиан.

– А вы договорились относительно дня свадьбы? - спросила Аннет. - Мне кажется, Мисси полностью оправилась после несчастного случая.

Фабиан вздохнул.

– Жаль разочаровывать вас, бабушка, но достаточно сказать, что в настоящий момент эта молодая леди не желает иметь со мной ничего общего.

– Но почему же, милый? - удивилась Аннет. - Любая женщина с восторгом стала бы твоей женой!

Фабиан поднес ко рту салфетку, чтобы скрыть протестующий смешок, и ничего не ответил.

– Многие годы мы мечтали о том, чтобы объединить наше поместье с поместьем Монтгомери, - заговорил Пьер. - Это была самая заветная мечта твоих дорогих покойных родителей. И стало быть, нарушение брачного контракта, заключенного твоими родителями, будет настоящим оскорблением честных имен наших семейств.

– Да, внучек, тебе нужно немедленно покончить с этими проволочками, - поддакнула мужу Аннет. Коснувшись руки Фабиана, она добавила - Милый, мы вовсе не хотим тебя понукать. Но насколько тебе известно, мы с Пьером вскоре будем праздновать золотую свадьбу. И нам так хочется видеть, что ты остепенился и счастлив.

– А больше всего вам хочется, чтобы я подарил вам парочку правнуков, которых вы будете подбрасывать на коленях? - спросил Фабиан, подмигнув.

– Ну разумеется, внук, - усмехнулся дед

Довольно долго Фабиан пребывал в молчаливой задумчивости. Наконец он проговорил:

– Не беспокойтесь, дорогие мои. Я постараюсь убедить молодую леди. А теперь разрешите откланяться.

Он встал, поцеловал бабку в щеку, кивнул деду и вышел.

Фабиан верхом направился на плантацию Монтгомери. Стояло прекрасное апрельское утро. Из головы у него не выходил разговор со стариками. Фабиан был искренне им предан. Родители его матери жили в фамильном доме Фонтено, сколько он себя помнил, эта чета эмигрировала в Америку из Франции вместе со своими родителями задолго до рождения самого Фабиана. После смерти дочери и зятя во время эпидемии желтой лихорадки два года назад старики Лабранш не раз осведомлялись у Фабиана по поводу его намерений относительно брачного контракта.

На самом деле любовь и преданность Фабиана двум поколениям его предков, равно как и его желание не опорочить память родителей, явились главной причиной того, что он намеревался осуществить брачный договор, хотя все его мужское существо противилось мысли о женитьбе на этой мямле Мелиссе Монтгомери…

Но вот Мелисса превратилась в пылкую и вспыльчивую Мисси. Он вспомнил о том, с каким лихорадочным восторгом они ласкали друг друга вчера ночью, и чресла его заявили о себе. Боже, какое это было райское блаженство - держать ее в своих объятиях! Он ликовал каждое мгновение их близости - до того, как все кончилось, угар страсти развеялся и он понял, что она не девственница. Даже теперь при одной мысли о том, что она была с другим, его охватывала дикая ревность.