Азюль

Еще одно событие, достойное упоминания, произошло во время последних попоек. Юра после долгой подготовки уговорил Владика, что его «Форд», Владику весьма незаменимая вещь, и тот уболтал его взять. Написали бумагу, машину по пьяни отогнали в соседнюю деревню, а Юра на следующий день пошел в бюро и показал договор о продаже. Была, мол, машина, а теперь она у Владика. Если кому интересно: ищите Владика.

Гульба длилась три дня и никому, кроме нас, ничего веселого не принесла. Юра колотил двери, которые находил, Боря решил как-то пойти проветриться в аэропорт, но прямо во дворе свалился на заледенелой почве и от дальнейших попыток отказался, Леня попеременно то глупо рыдал, то хохотал так же глупо. Моя комната превратилвсь в склад пустой посуды, но никто и не думал ее убирать. Наконец, когда уже все было выпито и съедено, наступило тяжелое утро похмелья. Каждый, естественно, заявлял, что он пил в последний раз (до другого раза).

Первым стал портить себе настроение Боря. Он прибыл с утра ко мне с официальным визитом нагреть чайник. Катя еще спала, не в состоянии отойти от празднеств.

Мой друг выглядел, как и положено выглядеть с похмелья, но в его глазах просматривалась тоска, но не от того, что нечего больше пить, а по другой причине.

— Нужно не идти на трансфер. Я хочу «стоп трансфер». Давай со мной! А то мне скучно одному оставаться.

Я ошарашенно на него посмотрел, не понимая к чему он, собственно, клонит.

— Ты что, сдурел? Три дня за трансфер пили, а как протрезвел, так передумал?

— Да ты видел, где это?

— Видел: километров шестьдесят от Франкфурта.

— Ну так? Как в город ездить?

— Зачем?

— Хоть б-бычки собирать, — он вызывающе посмотел на меня, будто я причина его бычкового дефицита. — Какая там работа?

— А во Франкфурте по тебе прямо работа стонет! — я глотнул тройной кофе. В голове начинало чуть светлеть, и тиски, сковывающие оба виска потихоньку отпустили.

— И еще Юра тоже…

— А! — я засмеялся. — Вот, чего ты стонешь: тут такие надежды были, а товарища Крабчикова с тобой отправляют. Это, конечно, аргумент.

— Если бы ты стоп трансфер сделал, то я бы тоже остался…

— Э-э, — я покачал головой, — этим ты меня не убедишь. Я хочу получать каждый месяц положенные мне бабки и не дергать мозги ерундой, не стоять в очереди за обедом…

— Ты же хотел жить во Франкфурте.

Я покривился.

— Да нет, Боря, раз уж едем, так едем!

Он недовольный ушел, а мне пришла в голову мысль, что на этом дело так быстро не закроется, и оказался прав.

— Чем занимаешься? — бодрым голосом оповестил о своем прибытии Юра Крабчиков, бывший на этот раз один, без сопровождения, что само по — себе уже чудо.

— Что? Стоп трансфер хочешь? — насмешливо спросил я.

— Почему ты так думаешь? — удивленно уставился он на меня.

— Уже одна лобистская делегация сегодня меня посетила. Теперь, наверное, ты, — я лениво и нагло потянулся.

— Да я не знаю… — он пошарил глазами по потолку, а потом по пустым бутылкам.

— Поздно.

— Почему, стоп трансфер еще можно…

— Да нет, за пиво поздно. А зачем тебе этот стоп?

— Да я как представил, что с Бородой опять жить…

И так далее…

— А! Так Боря тоже хочет стоп, и по той же причине, кстати. Так что можете договориться с ним и вместе не идти. А я пойду.

— Да? Ну тогда ладно, — он потыкал взглядом свои руки, — тогда ладно…

Следующим утром мы с Катей поднялись в шесть утра, я пошел будить коллег, но оказалось, что те давно уже встали: важность события чувствовали все. Мая провожала и на прощанье целовала всех в щеку. С ней нам вряд ли когда доведется увидеться…

Автобус катит нас в северо-западном направлении. Пассажиры тихо переговариваются между собой. Наш клуб в укороченном составе взгромоздился в самом конце, чтобы никому не мешать и быть потревоженным другими. По рукам идет бутылка гадкого виньяка. Одна на троих — вполне достаточно, чтобы эта гадость замутила голову.

Юра повеселел от выпитого и гонит приевшиеся всем анекдоты. Боря ему вторит. Меня даже перестало раздражать, что кому-то рядом весело. Апатия окутала меня плотным одеялом.

Перед глазами в пьяном дыму стоит письмо из Канады, что пришло мне от одного друга. Он уже год там. Тоже на азюль сдался, только канадский. У них там здорово. Работать хочешь — нет проблем, хоть по-черному, хоть по-белому — все разрешено. Денег много дают, не то что нам предстоит четыреста марок в месяц…

Когда-то давно, играли мы с корешами в игру. Закупали коньяка, закуски. Пили, балдели и свои впечатления на пьяную голову записывали на бумажке — что в голову прийдет. Потом читали, как протрезвеем. Теперь мне тот опыт пригодился. Последние полгода сплошной пьянки не прошли даром. Доползая вечерами до комнаты, я выписывал свои ощущения, как чукча, что видел, про то и пел… Бумаги извелось… Зато труд даром не пропал. Вы что думаете, мы — последние русские, кто лучшей жизни ищет? Дудки! Не перевелись еще идиоты в земле русской!

— Эй, Боря, ты знаешь что? — я уставил в него интеллектуально-пьяный взгляд.

— Ну?

— Знаешь, Боря, я теперь точно знаю, почему мы — идиоты!