Б.М.КЕДРОВ БЕСЕДЫ О ДИАЛЕКТИКЕ.

Отец. Хорошо. На основании опыта первых буржуазных революций в истории человечества, у многих революционеров и политиков сложилось твердое убеждение в том, что после буржуазной революции, свергающей феодальный строй, обязательно должна наступить достаточно длительная полоса господства капитализма. Только после этого может произойти пролетарская революция, открывающая дорогу к социализму. Такое убеждение стало догмой. Но в XX веке, в условиях империализма, когда буржуазия из некогда революционного класса общества стала явно реакционной силой, нацело утратившей былую революционность, она не могла, да и не стремилась выполнить задачи буржуазной революции в смысле свержения феодализма, например, помещичье-монархического строя в России. Поэтому в новых исторических условиях выполнение такой задачи ложилось на плечи широких народных масс под руководством рабочего класса. Тем самым буржуазная революция становилась буржуазно-демократической, и совершиться она должна была под гегемонией пролетариата. Становясь во главе ее, пролетариат в союзе с крестьянством стремился к ее победе вовсе не для того, чтобы передать завоеванную им власть реакционной буржуазии, а для того, чтобы перевести революцию, начатую им как буржуазно-демократическую, на рельсы социалистической революции. Так возникла ленинская теория перерастания одной революции (буржуазно-демократической) непосредственно в другую (социалистическую) в эпоху империализма. Это означало, что исключалась полоса господства капитализма между феодализмом и социализмом. Значит, и тут рушилась догма, о которой я только что говорил.

Сын. Вот ты говорил сейчас, что две революции — буржуазная и социалистическая — сближаются между собой, так что первая перерастает при определенных условиях в другую. Скажи, а может так случиться, что капитализм вообще не наступит?

Отец. Действительно, это может случиться, но только при некоторых исторических условиях. Допустим, что в некоторых странах победил прочно социализм. При этих новых, дотоле небывалых в истории условиях и при решающей поддержке социалистических стран ранее отсталые страны могут сразу от феодализма (и вообще от докапиталистического строя) перейти к социализму, совершенно минуя капиталистический путь развития, как бы полностью обойдя этот путь. В 1920 году Ленин предсказал такую возможность для Монголии, а последующее развитие этой страны доказало, что Ленин был прав.

Сын. Вот смотри, я на бумаге нарисовал схему всех трех случаев, о которых ты только что рассказал, — о зависимости развития общества от конкретных исторических условий. Первая строка — путь его развития при доимпериалистическом капитализме: феодализм — буржуазная революция — длительное господство капитализма — социалистическая революция. Вторая строка — путь развития общества в новых условиях (при империализме): феодализм — буржуазно- демократическая революция, перерастающая непосредственно в социалистическую, — социалистический строй. Третья строка — путь развития общества при социализме в передовых странах: феодализм — от него стрелкой как бы обойден капитализм и показан переход прямо к социализму. Верно ли я изобразил то, что ты рассказывал?

Отец. В основном верно. Ты уже начинаешь понемногу понимать, что такое диалектика… Но уже поздно. Пора отдыхать. Завтра нам предстоит большой и трудный переход.

Второй день

ПРОТИВОРЕЧИЕ И ПУТИ ПОЗНАНИЯ СУЩНОСТИ

Беседа 4 (утренняя). ДВИЖЕНИЕ И ПРОТИВОРЕЧИЕ

Отец. Вот мы и пришли. Можно сделать привал, разжечь костер, позавтракать. Ты, я вижу, чуть не падаешь от усталости.

Сын. По правде сказать, немного устал, да и ты тоже, наверное, устал. Ведь вчера мы весь день шли.

Отец. Ты говоришь — мы шли! Или, сказать по- другому, находились в движении. А скажи мне тогда: что же это такое — движение?

Сын. Ну, это когда переходят с места на место, как мы перешли сюда со вчерашней нашей стоянки.

Отец. Значит, по-твоему, движение — это перемена места, то есть перемещение тела в пространстве?

Сын.

Да, Отец. Ты более точно выразил мою мысль.

Отец. Постой, постой. Я вовсе не сказал, что я с тобой согласен. Ты прав, но только отчасти. Всякое перемещение есть, конечно, движение, но не всякое движение есть простое перемещение.

Сын. Как так? Я это не понимаю…

Отец. Хорошо. Попробую объяснить… Но вначале напомню тебе одно шуточное, лукавое стихотворение Пушкина. Называется оно «Движенье»: Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сын (продолжая): Сильнее бы не мог он возразить; Хвалили все ответ замысловатый. Но, господа, забавный случай сей Другой пример на память мне приводит: Ведь каждый день пред нами солнце ходит, Однако ж прав упрямый Галилей.