Б.М.КЕДРОВ БЕСЕДЫ О ДИАЛЕКТИКЕ.

Отец. Да. Она берет нашу мысль, выраженную в предложении (суждении), не как разрезанную на части, по как живую, целую, как единую и рассматривает ее как раздвоенную на противоречивые стороны, но без их отрыва одна от другой, а в их слитном единстве. Ты вот выразил свою мысль так: «Жучка есть собака». Но что такое «Жучка»? Это нечто отдельное (отдельное понятие), это одна особая собака среди всех остальных, которую ты сегодня встретил и приласкал. А что такое «собака»? Это нечто общее (общее понятие), которым ты охватил не только эту свою Жучку, но и всех собак на свете вообще. Ну а что такое «есть»? Это не просто связка, а отождествление Жучки с собакой. Но ведь «Жучка» (отдельное) и «собака» (общее) суть противоположности, так как отдельное всегда противоположно общему, а общее *— отдельному. Значит, с помощью слова «есть» ты выражаешь единство и даже тождество противоположностей общего и отдельного.

Сын. Как удивительно все это получилось. Я никак не могу прийти в себя от неожиданности. Выходит, что я, не зная еще диалектики, рассуждал уже диалектически и мои самые простые, самые обыденные мысли были диалектическими.

Отец.

Что ж тут удивительного? Ведь наши мысли, наши понятия отражают объективный мир, а он во всем, везде и всегда глубоко диалектичен. А потому и наши мысли, наши понятия не могут не носить в себе отраженной ими диалектики. Вот и Ленин, разбирая ту же самую мысль «Жучка есть собака», сказал, что, будучи правильно разобрана, эта мысль свидетельствует о том, что в ее основе лежит противоречие в виде единства противоположностей общего и отдельного и что это доказывает, что всему человеческому мышлению, познанию свойственна диалектика.

Сын. Скажи, отец, все ли противоречия, которые действуют в мире, одинаковы по своему характеру? Ты говорил мне о различии между объективными противоречиями и теми, которые возникают у нас в голове, когда мы неправильно мыслим. А чем различаются между собой различные объективные противоречия и различаются ли они чем-нибудь вообще?

Отец. Различаются, и очень существенно. Вот древние считали, что огонь и вода имеют «души» и эти «души» ненавидят друг друга. Оттого-то капля воды шипит словно от злости, попав на огонь, а огонь словно гасит свою злобу, когда его заливает вода. В чем была ошибка этих взглядов?

Сын.

В том, что они приписывали стихиям и силам природы чувства и сознательные поступки людей.

Отец. Правильно. В природе у мертвых ее тел нет ни ненависти, ни любви, ни вражды, ни дружбы, нет никаких разумных действий. Приписывать им то и другое означало бы очеловечивать неживую природу, то есть делать то, что называют антропоморфизмом. Это глубокое заблуждение, в которое впадают иногда наивные люди. Но в природе нет и тех противоречий, в основе которых лежат человеческие отношения, в том числе такие, которые вызваны враждебными отношениями между людьми, между их группами, между классами, между государствами, между целыми мировыми системами. Угнетатель и угнетенный, рабовладелец и раб, капиталист и рабочий находятся в таком враждебном отношении между собой. Такие противоречия, которые возникают между враждебными силами в человеческом обществе, называются антагонистическими или антагонизмами. И главная черта — их непримиримость, невозможность их разрешить, добившись мира и согласия между обеими противоположными сторонами противоречия. Пока существует угнетение человека человеком, нельзя добиться примирения между угнетенными и угнетателями, так как угнетатель всегда всеми силами будет стремиться сохранить свое господство над угнетенным, с тем чтобы иметь возможность угнетать его, а угнетенный тоже всеми силами хочет освободиться от угнетения, сбросить ярмо со своей шеи. Значит, стремления обоих несовместимы друг с другом и в корне непримиримы между собой. Поэтому это противоречие решается по правилу: либо — либо. Либо угнетатель сохранит свое господство, либо угнетенный его сбросит. Здесь нет третьего решения.

Сын. Если так, то как же объяснить возможность длительного мира между странами капитализма и странами социализма? Ведь противоречия между ними, как ты сказал только что, носят антагонистический, то есть непримиримый, характер. Как же они могут мирно уживаться, сосуществовать друг с другом? Я это никак не могу понять.