Баба Люба. Вернуть СССР 2 (СИ)

— Угу-м, — нечленораздельно ответила я, мучительно думая, что с ней такой сейчас делать.

— Ну тогда дай двести пятьдесят!

— Что? — не поняла я.

— Не что, а кого! — расхохоталась собственной шутке Тамарка, обдав меня запахом концентрированного перегара.

— Зачем тебе сейчас деньги? Ты хоть время видела? — решила выяснить я, хотя и так было ясно.

— Вот ты дура, Любка! — икнула Тамарка и пьяненько хихикнула, — я же одолжить хочу. Потом верну!

— Тамара! — строгим голосом сказала я, — ты сегодня хоть ела?

— Ну пазязя…лу-у-уста-аа-а… — пьяненько захихикала она и снова икнула.

— Я тебе вопрос задала! — топнула я ногой.

Подействовало. Тамарка задумалась:

— Вчера ела… вроде… не помню, — небрежно отмахнулась она, — так ты дашь двести пятьдесят рублей? Ты же моя сестра!

Я аж задохнулась от возмущения.

Но не успела я совладать с эмоциями, как между площадками, со стороны лестницы раздался топот и оттуда торопливо высунулась ещё одна всклокоченная голова. Мужская. Которая тревожно спросила:

— Ну что там, Тамарка?!

— Тихо! — шикнула на них любашина сестра и добавила, ничуть не стесняясь меня, — у меня всё под контролем! Любка дура и меня любит. Деньги ща будут!

— Давай, только быстро! — велел второй голос.

— Мы на дворе ждём! — взволнованно сообщил первый, и шаги потопали вниз. Хлопнула входная дверь и стало тихо.

— Ну чё ты! — с пьяной бравадой сказала Тамарка, — гони бабло, сеструха!

— Тихо, не кричи! — велела я, — дети спят, разбудишь.

— Ой, да какие твои дети! Приблуды нагулянные! Сдала бы их в детдом и не мучилась!

— Тамара, — начала я, но любашина сеструха уже завелась, а так как она была пьяная, то её понесло:

— Понабирала чужих байстрюков, трясётся над ними! Лучше бы своего родного обратно забрала!

От этих слов я аж зависла.

Своего? Родного? Обратно забрала?

Так, стоп! Это сейчас что было?

Но Тамарка, видимо, даже с пьяных глаз сообразив, что ляпнула что-то «не туда», опять лихо переключилась на денежный вопрос:

— Любка, дай двести пятьдесят, а? Ну, Любка!

— Сейчас принесу, — сказала я и, пока Тамарка радовалась, быстренько задала ей пару вопросов, — ы дом отца продали, а документы где? И где деньги?

— Да Володька, скотина такая, все деньги забрал! — неожиданно зло, со слезой в голосе, выдала Тамара, — ни копейки не дал!

— А куда он их дел? — подтолкнула неповоротливые мысли в хмельной голове в нужную сторону, — что купил?

— Да ни черта он не купил! — огрызнулась Тамара, — спрятал поди куда.

— А зачем ему деньги? — попробовала выяснить я, но Тамарку опять понесло:

— Так ты деньги несёшь?

— Я же сказала, сейчас принесу, — пообещала я, — но только после того, как ты скажешь, где документы?

— В тумбочке! Где обычно! — отмахнулась Тамарка.

— У вас дома? — переспросила я.

— Ну а куда им ещё деваться! — зевнула Тамарка и попросила, — что-то да, пошамать хочется.

— Стой тут, сейчас я принесу деньги и поесть.

Я закрыла дверь и вернулась обратно, оставив пьяную Тамарку на лестничной площадке. Приглашать её к себе в квартиру как-то не хотелось. Во-первых, после всего того, что она натворила с их с Любой отцом, во-вторых, пьяная и неадекватная, сейчас весь дом перебудит, а у Анжелики завтра экзамен. Ну и, в-третьих, у неё есть своё жильё буквально недалеко от меня. И родной муж. Вот пусть туда и возвращается.

Успокоив себя таким образом, я вытащила из кошелька двести пятьдесят рублей, взяла на кухне штук пять оладушек, немного подумала, достала из холодильника колбасу, отрезала пару колечек, сделала ещё бутерброд.

Понимаю, что мужикам хорошая закусь будет, но и Тамарке что-то перепадёт. А то не по-людски как-то.

— Держи! — я вышла в подъезд и протянула Тамарке бутерброд.

— Что ты мне подсовываешь?! — возмутилась она, — ты же деньги обещала!

— Деньги вот, — показала я купюры Тамарке.

— Давай! — радостно велела она.

— После того, как ты съешь этот бутерброд.

— Да ты что, совсем уже? — набычилась она. — Еду тоже давай, я потом съем.

— Нет, Тамара, у меня условие такое, — покачала головой я, — ты ешь тут и получаешь деньги. Не ешь — не получаешь. Так что, давай, ешь. Пока переругиваешься, уже бы доела давно. Мужики тебя ждут же.

— Это Толян и Витёк, — хвастливо сказала Тамарка и откусила бутерброд.

— Друзья твои? — поддерживала я разговор, давая ей возможность поесть.

— Толян залётный, а вот Витёк порядочный, — мечтательно закатила глаза Тамарка и, жуя, уважительно протянула, — он инженер.

— И что, он такой прямо с будуна на работу ходит? — удивилась я, с тоской наблюдая, как Тамарка, распробовав еду, жадно поглощает её.

Какая же она голодная.

— Он ушел, — вскинулась Тамарка, — его на работе не ценили. Завидовали. А он — настоящий талант!

— Понятно, — сказала я.

Возникла пауза. Тамарка жевала, а я ждала, когда она доест. Спать хотелось неимоверно, а доклад я дай бог написала хорошо если половину.