Баба Люба. Вернуть СССР 2 (СИ)

— Теперь можно говорить, — сказала я и плотно прикрыла дверь на кухню.

— Поклянитесь, — напомнил Всеволод.

— Клянусь, — немного растерянно (это от неожиданности) сказала я.

— В общем, это не простое письмо, — тяжко выдохнул Всеволод. — Не спрашивайте, какими путями оно появилось. Скажу так, мне оно досталось от предыдущего старейшины. Но я не знаю, просто не могу понять, откуда Ростиславу о нём известно!

— Может быть от того предыдущего старейшины? — предположила я.

— Вряд ли, — покачал головой Всеволод, — он умер ещё до того, как Ростислава привели к нам.

— Ну, может, они до этого общались? — высказала ещё одну версию я, — или у них были общие знакомые, которые знали о письме?

— Это вполне может быть. И этого человека нужно выявить, — нахмурился Всеволод. — Причём обязательно.

Я не знала, что отвечать и просто молча смотрела на старейшину.

Не дождавшись от меня реакции, он сказал:

— И я очень надеюсь, что вы мне поможете.

— Я? — удивилась я.

— Да, вы!

— Почему я?

— Да потому что Ростислав вам доверяет!

— С чего вы взяли? — удивилась я, — он считает, что ловко меня использует. Я, между прочим, именно поэтому к вам и подошла. Терпеть не могу, когда кто-то считает себя самым умным и пытается мной манипулировать. А во-вторых, он действует подло, а я подлость не терплю.

— Ну, вот видите, — кивнул старейшина, — какие бы ни были мотивы у Ростислава, но он несёт угрозу для нашей конфессии. Поэтому нужно понять, кто дал ему эту информацию. И не допустить её распространения.

— Я извиняюсь, но что же такого в том письме? — наконец, перешла к главному вопросу я.

— Ох, как мне не хочется вам рассказывать, вы даже не представляете, — вздохнул Всеволод.

— А как я смогу вам помочь, если совершенно не понимаю, о чём идёт речь? — парировала я.

— Ладно, слушайте, — Всеволод нахмурился и уставился тяжелым взглядом на свои руки, которые он сложил перед собой на столе.

Так он смотрел долго, наверное, минуты полторы. Пауза затягивалась

Я сидела, почти не дыша. Внутренне ощущала, что надвигается что-то такое, что обратного пути отыграть всё назад не будет.

Наконец, видимо, окончательно приняв решение, Всеволод вздохнул и поднял на меня уставшие глаза:

— Это подлинное письмо президента свидетелей Джозефа Рутерфорда к Адольфу Гитлеру с заверениями поддержки и лояльности «делу национал-социализма».

— Капец! — не удержалась я от восклицания.

Всеволод чуть скривился, но делать замечание не стал, натомись продолжил:

— К предыдущему старейшине это письмо попало в войну. Он тогда был простым солдатом и разбирал архивные материалы штаба. Это письмо было помечено, как «ненужное», поэтому он забрал его себе на память. Зато потом, когда понял истинный смысл этого письма…

— И что? — хрипло прошептала я.

— Именно благодаря ему он смог построить свою карьеру.

Воцарилось ошеломленное молчание. Я сидела и пыталась привести мысли в кучку, Всеволод сидел с напряженным лицом, он словно переживал внутри какую-то борьбу.

Наконец, когда пауза затянулась настолько, что дальше молчать уже было просто невежливо, я сказала:

— А зачем вы его храните?

— Оно — наша гарантия, — просто ответил Всеволод. Пояснять не стал, но я и так поняла.

— Между разными конфессиями тоже существует борьба и подковёрные интриги, — вздохнул он. — Это письмо гарантирует нам место в первых рядах.

— Понятно, — протянула я.

— Ну, раз понятно, давайте думать, что будем делать с Ростиславом? — предложил Всеволод.

— Погодите, — торопливо спросила я, — ещё один вопрос.

— Ну давайте, — неохотно сказал Всеволод.

— А почему вы храните такое письмо в книге у себя дома? — спросила я, — любой может проникнуть к вам в библиотеку и украсть. Вон меня Ростислав попросил. Та же Марина регулярно ходит к вам в библиотеку и берёт книги… может случайно найти и посмотреть…

При упоминании Марины Всеволод как-то странно на меня посмотрел.

Опять возникла пауза.

Наконец, он откашлялся и слегка смущенно сказал:

— Насчёт Марины — это не то, о чём вы подумали…

— А откуда вы знаете, о чем я подумала?

— Знаю, — крякнул старейшина и добавил, — у вас на лице написано.

Я посмотрела на него с как можно более демонстративным скепсисом на лице. Но ничего не сказала.

— У меня есть жена, — ошарашил Всеволод, — Официальная. Но она ушла в монастырь.

Увидев мой недоумевающий взгляд, Всеволод пояснил:

— В православный женский монастырь. Но мы официально не разводились.

— А в монастырь разве берут замужних женщин? — удивилась я, — я слышала, что монахини — невесты Христовы и они должны быть не замужем. Хотя могу и ошибаться.

— Анна работает при монастыре, она в послушании. Постриг не брала, — коротко ответил он и перевёл тему, видно, что это ему было не очень приятно, — поэтому Марина — просто соратница. Не больше. Я никогда не стану нарушать божьи заповеди…

— Ага, — кивнула я и поторопилась перевести тему разговора. — Так, а почему вы письмо не храните в банке? Там же депозитную ячейку снять можно.