Бабатырь

В последний раз я чувствовала себя так, когда мы с его родителями смотрели его детские фотографии. Шесть альбомов с пиписьками уютно расположились на полу. «Это его укусила курица у деда в деревне», «А это - внучатая племянница некой тети Клавы, которая приходится крестной кому-то там...», «А это наш сын купался в море и его укусил краб!», «А вот он голенький бежит по лужайке! Его укусила пчела! Гляди, какой маленький!».

Я помню, как мелькали фотографии. И помню, как ожила, услышав: «А тут мы закапывали труп!». - Что, простите? - уставилась я на фотографию с огорода.

«Закапывали прут! Арматуру!», - пояснили мне. Я расстроилась.

Так, хватит тут воспоминаний!

Нужно найти хоть какой -нибудь ориентир! Я замерла, пытаясь вспомнить свою работу. И даже закрыла глаза. «Я давно не была в отпуске!», - повторяла я, как мантру. - «Я собираю чемоданы и.». Да меня автоматически уже должно тянуть на юг!

Я прошла еще немного, опираясь рукой на костяную стену, как вдруг оживилась. Неподалеку донеслись голоса.

- Так! Стоять! - дернулась я, собирая силы и ускоряя шаг. Светильники вспыхивали на ходу. Я боялась потерять звук. Еще немного! Еще чуть-чуть! Ой!

Я замерла, оказавшись в огромном зале. Даже люстра в нем была костяной. Я пыталась привыкнуть к свету, как вдруг увидала девушек, стоящих напротив костяного трона.

- Что ж мне с вами делать, девицы - красавицы? - послышался голос, а я прищурилась. На троне восседал Кощей.

- Отпустите нас, - послышались женские голоса и всхлипы.

- Отпустить? - удивился Кощей, - И куда же я вас отпущу, девицы мои красавицы?

- К любимым, - послышался всхлип. Кощей встал с трона и спустился вниз.

- К любимым, значит, - усмехнулся он, подходя к девушке в красном сарафане. Он обошел ее кругом, глядя на то, как она прячет косу на груди. - А где ж был твой любимый, когда я тебя похищал? Что-то не было его поблизости!

- Он с коровой на пастбище пошел, - послышался горький всхлип. - А потом скотинка вернулась...

- Понятно, скотина вернулась, а с коровой что? А то я переживать уже начинаю! Она что? Так на пастбище и осталась? - спросил Кощей, глядя со всех сторон на красавицу.

- Пустите, прошу вас! - взмолился еще один голосок. Красавица в зеленом сарафане стояла и причитала, растирая слезы. Она заламывала ручки и смотрела глазами, полными слез.

- Только вот не надо мне болото тут разводить, царевна - лягушка, - отмахнулся Кощей, глядя на женские слезы. - Тоже мне, Иван Царевич! Из одного болота взял. В другое болото - болото бытовухи кинул! К тому же еще и шкуру сжег! Это ж надо было додуматься! Шкурку жены в печь кинул!

- Это он не со зла! - воскликнула девица, утирая слезы.

- Ах, я забыл! Он просто голодный был! Вот и решил ужин приготовить! Что первое нашел, то и бросил! Еще стоял возле печки и нюхал - готово - не готово! И вилкой тыкал. Проверял! - заметил Кощей с издевкой.

Он вернулся на свой трон, глядя на рыдающих красавиц, проливающих горькие слезы.

- Я вот тут подумал, что жена мне нужна. Та, которая любить умеет. Увы, я не могу любить. Пробовал. Не получается, - с улыбкой заметил Кощей, пристально глядя на нас.

Девицы переглянулись и тихо всхлипнули.

- Если честно, мне и без жены неплохо живется. Скажу даже больше. Золота у меня будет намного больше, чем с женой, - продолжал Кощей с улыбкой. Он посмотрел на свои золотые перстни и поиграл ими при тусклом свете.

В притихшем полумраке все еще раздавались горестные вздохи.

- Может, любить я не умею. Как люди, - заметил Кощей, снова отведя взгляд на свои перстни. - Таким уж я рожден. Но я не обижу. Ни вниманием, ни подарками, ни лаской. Я буду относиться, как к главному сокровищу. Поверьте, жадности моей нет предела. И пусть только кто-то попробует тронуть мое главное сокровище.

Мне одной показалось, что вздохи - всхлипы прекратились?

Глава седьмая. Навьи розы

Кощей сидел на троне из роз и костей и внимательно смотрел на нас.

В зале стояла тишина. Мне казалось, что прямо сейчас послышится растроганный голос: «На бис!». И зал разразиться дружными аплодисментами. Я даже посмотрела на Кощея, понимая, что соскучились женские уши по ласковым словам.

- Девочки, вы чего? - насторожилась я, оббегая глазами плавленые сырки. Нет, согласна. Такими словами можно и курицу из морозилки разморозить, но ... все таки... Там как бы... А может, это какие-то чары? Тогда почему на меня не подействовало?

- Ну что, мои красавицы, - произнес Кощей, глядя на собравшихся. - Давно не слышали вы слов нежности от своих любимых, так от меня услышите. Забыли уже, как на руках носят, так я носить буду. Платочек уроните - подниму. Оступитесь, поддержу.

- Эй! - пощелкала я пальцами перед глазами соседок. - Ку-ку! Они все одно и то же обещают! Ты чего? Что с тобой?

- Для вас я никогда не буду занят, - слышался голос. - Ведь нет ничего важнее переживаний девичьих. А если вдруг слеза прольется, то заплатят за нее все сполна.