Бабье царство. Русский парадокс

В 6 утра из комнаты, расположенной рядом с его спальней, послышался шум. Дверь была открыта, и маркиз с ужасом увидел главу Тайной канцелярии Ушакова, нескольких чиновников из Иностранной коллегии и… гвардейский караул!

Секретарь Иностранной коллегии вышел вперед и торжественно вынул из портфеля… тексты писем маркиза. Он показал растерянному Шетарди «преступные и недопустимые выражения о священной особе Ее Императорского Величества». Маркиз побледнел. Он хорошо знал страшные рассказы о Тайной канцелярии, о русской дыбе и кнутобойцах, превращавших спины в кровавое месиво, о палачах, вырывающих языки…

Андрей Иванович Ушаков, столь любезный с ним на балах и во дворце, был теперь мрачен и грозен. Постояв молча, с удовлетворением наблюдая страх маркиза, Ушаков, наконец, сообщил милостивое повеление Императрицы – в двадцать четыре часа покинуть страну. «Это лучшее, что с вами могло теперь случиться, маркиз». Шетарди велели вернуть табакерку с изображением Императрицы.

С этих пор имя маркиза нельзя было упоминать при Елизавете… Впоследствии, когда ее новый любовник, галломан Иван Шувалов, посмел заговорить о заслугах Шетарди во время переворота, она неожиданно грубо прервала любимого: «Что ты болтаешь! Я уважала его, пока он был честным человеком, но он стал шельмой по отношению ко мне! И запомни: я обязана Империей только Богу и своим подданным!»

Властители очень не любят тех, кому они обязаны властью

У многих писем Шетарди был адресат – Лесток. Теперь этот главный двигатель ноябрьского переворота почувствовал охлаждение Императрицы. Он тоже стал ей неприятен, как воспоминание о ее прежнем ничтожестве! Бедный Лесток не знал банальной истины: властители очень не любят тех, кому они обязаны властью. Умный Бестужев давно понял: Елизавета хочет избавиться от докучных свидетелей прошлого.

Как бывает в первые дни после успешного переворота, лейб-компанцы чувствовали себя хозяевами. Они могли зайти в дом любого вельможи и попросить (попробуй не дай!) денег. Могли зайти в лавку и забрать бесплатно понравившиеся товары. Они вели себя, как истинные преторианцы в Древнем Риме – супергвардия в гвардии. Но им всё казалось мало. Разговоры слишком памятливых лейб-гвардейцев уже появились в делах Тайной канцелярии: «…когда желала принять престол Российской, так обольстила как лисица, а ныне-де так ни на кого не хочет смотреть…»

Осторожно начали охлаждать лейб-компанский пыл. Решено было убрать самого главного и самого наглого. В лейб-компании, помимо формального командира, имелся негласный вожак – Петр Грюнштейн, один из отцов переворота. После победы он поверил во вседозволенность и даже захотел сместить неугодного ему командира – князя Трубецкого. Грюнштейн посмел требовать у Алексея Разумовского, чтобы тот убрал князя. Более того, он подрался с родственником фаворита, возвращавшимся после пирушки из дома Разумовского, крепко побил его… Этого делать было не надо.

Грюнштейна тотчас арестовали и отправили в Тайную канцелярию. Этого глупец не ожидал. Там он попытался оправдаться. Доказывал, что сначала родственник фаворита ударил его палкой и только в ответ он его избил… Не понял Грюнштейн новую ситуацию. Хотя свидетель драки, лейб-компанец, показал то же, Грюнштейна признали виновным. Его наказали плетьми и отправили в ссылку в Великий Устюг. Откуда, совсем обнищав, он будет просить помощи у старого соратника по перевороту – самого богатого человека в России Петра Шувалова. Тщетно просить…

Итак, уже в 1744 году шла расправа с ненужными главными участниками революции. Шетарди изгнан, Грюнштейн высечен и сослан. Оставался Лесток… Ему понять бы правило: «Поле битвы после победы принадлежит мародерам». Герои переворота должны забыть о перевороте. Не было никакого переворота: Императрица Елизавета наследовала власть предков, и только!

Конец отца переворота

В это время Лесток посмел жениться на девице Менгден, родной сестре любимой фаворитки Анны Леопольдовны. Что, конечно же, неприятно напомнило Елизавете о преданной ею «сестрице». Но Императрица доиграла свою роль до конца. Во время свадьбы Лестока она лично причесала невесту и украсила подарком – собственными бриллиантами. Прощальным подарком, как правильно понял Бестужев.

Бестужев почувствовал: время пришло. Главным хирургом, делавшим кровопускания Елизавете, был Лесток. Кровопускание – главное лекарство того времени. Хирурги применяли его от всех болезней – от давления, ожирения, горячки. Но Бестужев сказал Императрице: «Этот человек не заслуживает доверия Вашего Величества. Мне становится всё труднее ручаться за здоровье Вашего Величества». И Лесток к кровопусканиям Императрицы перестал допускаться.