Бабочка

Пораженный, Дэнни оглянулся вокруг. Негритянка стояла на коленях, по ее щекам струились слезы. Она била себя в грудь и причитала. Другие, не отрываясь, смотрели на больницу, в оцепенении скрестив руки на груди.

Сью и Марсия в испуге прижимались друг к другу. Журналисты пытались хоть что-нибудь узнать.

Настолько серьезно ранен президент?

Толпа росла. Людей влекло к больнице, они хотели быть рядом с поверженным лидером. Хаос вокруг напоминал Дэнни растревоженный муравейник. Вдруг его озарило.

Вот оно, его место в истории.

— Послушайте, — воскликнул Дэнни, — послушайте меня! — Он подбежал к автобусу и выпрыгнул на неровный капот — Братья и сестры во Христе! — закричал он с распростертыми руками. — Сольемся в молитве за нашего возлюбленного президента.

Так Дэнни завоевал их. Наконец кто-то заговорил, наконец кто-то вышел из толпы, стал для них путеводной звездой. Человек с властным голосом вдруг сказал слова, которые они хотели услышать, — знакомые, успокаивающие. Они устремились к нему, как мухи на мед.

Дэнни смотрел на растрепанные лица, глаза, полные надежды, и знал, что ему делать. Они как дети, — думал он. — Беспризорные маленькие дети. Они ждут, что кто-нибудь возьмет их за руки и укажет путь.

— Братья и сестры! Я не знаю, что сейчас происходит внутри этого здания, — звенел его голос над их головами, — о я знаю, что человеку на больничной койке там необходимы наши молитвы. Мы должны поднять свои голоса к Господу и молить Его не забирать сегодня к себе Джона Фитцжеральда Кеннеди. Мы должны излить свою любовь и свою душу Господу, чтобы Он услышал нас.

— Аминь! — закричал кто-то.

— Мы знаем, кого будет винить мир за случившееся! — продолжал Дэнни. — Он будет винить Техас! Но Техас не стрелял в нашего возлюбленного президента. Это был дьявол! Грех и разврат правят бал в нашем сегодняшнем мире. Это они стреляли в Джона Кеннеди! Если блаженный человек, лежащий там, умрет, — тут он указал рукой отделение скорой помощи, — то его убьют наше безбожие и грехи наши.

— Аминь, братья! — вопил Боннер.

Дэнни постепенно заводился, как всегда случалось с ним во время проповедей. Как только он расходился, его уже было не остановить. Его переполняло чувство власти над людьми. Тело его, казалось, парило над толпой, голос звучал громко и отчетливо, слова лились рекой.

Дэнни упал на колени и молитвенно сложил руки.

— Господь отец наш, — взывал он, — пожалуйста, услышь наши молитвы, Все мы жалкие грешники, достойные Божьей кары. Но мы молим тебя не забирать от нас сегодня Джона Кеннеди! Мы как маленькие дети. Нам нужен отец.

— Аминь! — стали повторять люди. Некоторые встали на колени в молитве. Все лица были обращены к притягательному молодому человеку, который стоял на коленях на капоте автобуса. В лучах солнца его почти рыжие волосы светились, как нимб над головой.

У Дэнни был красивый голос, который приказывал, уговаривал, заставлял людей менять мнение. Но у Дэнни был еще один талант: он умел плакать.

Он выкрикивал свое обращение к Господу, а по щекам его струились слезы. Голос срывался в нужных местах, иногда Дэнни очень уместно не мог сдержать рыдания. И толпа плакала вместе с ним.

Проходили минуты. Из больницы не поступало никаких сообщений.

Дэнни вскочил на ноги и, излил свой гнев.

— Мы должны показать Господу, что недостойны такого наказания. Мы должны показать Господу, как сильно любим человека, лежащего сейчас в этой больнице. Братья и сестры во Христе, давайте предложим себя вместо нашего поверженного президента. Давайте поклянемся, что откажемся от жизни во грехе и воспевании сатаны и вернемся на праведный путь. Ради Джона Кеннеди!

Толпа обезумела. Она взывала к Господу. Она давала обещания сделать все, что угодно, лишь бы Он оставил президента в живых. Дэнни стоял с распростертыми руками на фоне солнца. Его стройная фигура излучала страсть и магнетизм. Радиожурналисты заняли места поближе к автобусу; в эту минуту его слова были слышны половине Техаса. Пока не было новостей из больницы, телевизионщики нацелили камеры на Дэнни и снимали.

— Говорю вам, братья и сестры, — вопил он, — примиритесь с Господом сейчас! Обещайте Ему, что вы готовы на жертвы, если они спасут нашего возлюбленного президента! Братья и сестры, спрашивайте не о том, что может для вас сделать президент, а что вы можете сделать для президента!

— Аллилуйя! — визжала толпа. — Аминь! Хвала Господу!

Ошеломленный, Боннер Первис отступил в сторону. Он и раньше видел Дэнни во время его страстных проповедей, но ни одна из них не шла ни в какое сравнение с сегодняшней. Люди взирали на Дэнни с восторгом. Они были в его власти, он мог сейчас вести их куда угодно. Боннеру вспомнились статьи о выступлениях Гитлера, которые он вырезал и хранил.