Бабочка

Боннеру пришел на память день три года назад, чем-то похожий на нынешний. Они работали в одном заштатном городишке, а Дэнни, нервный и возбужденный, все искал чего-то. В тот вечер в разгар всеобщей молитвы Дэнни исчез. Он вернулся через четыре часа, страшно бледный, но спокойный. Но следующее утро Боннер услышал в местных новостях, что доктор Саймон Уоддел был найден мертвым, жестоко и безжалостно убитым в своей постели. Полиция вела поиски. Разумеется, в случае необходимости сотня свидетелей могла присягнуть, что около одиннадцати вечера Дэнни молился вместе с ними. Он знал психологию толпы, мог заставить их поверить в любую иллюзию. Но Боннер-то знал, что Дэнни там не было. Он присутствовал лишь в мыслях истерически религиозной толпы. Несколько месяцев спустя полиция приписала убийство наркоману, которого доктор Уоддел, должно быть, застал в момент кражи наркотиков.

Боннер думал о том вечере, наблюдая, как Дэнни манипулировал толпой у больницы. Для него они были послушные куклы. Дэнни кричал:

— Дух Кеннеди будет жить!

Эти слова мгновенно сделали его знаменитостью. Боннеру пригрезилось будущее, и он затрепетал от предвкушения.

Кармелита Санчес узнала новости, когда зашла в ночной клуб. Там Мануэль и его друзья обычно проводили дни, играя в карты и заключая сделки о купле-продаже наркотиков. Мануэль должен был ждать ее в задней комнате, чтобы отвести на аборт. На стойке стоял включенный радиоприемник. Рядом с ним, опираясь на метлу, застыл дворник, и глаза его были полны слез.

Примерно в час дня, — читал диктор, президент Джон Фитцжеральд Кеннеди скончался в больнице Паркленд от пулевого ранения в голову.

Как и для всей нации, для Кармелиты остановилось время. Машины ехали по магистрали, школьников отпустили домой, телефонные линии были перегружены звонками, а Кармелита замерла в спертой темноте далласского ночного клуба со стриптизом. Голос из радиоприемника заполнил все помещение. Говорящего не назвали, последний раз она слышала его много лет назад, поэтому не узнала человека, призывающего всех пойти на жертвы, чтобы Кеннеди жил.

В глазах Кармелиты начали собираться, а потом капать слезы. Все ее существо было охвачено горем. Она, не отрываясь, смотрела на радиоприемник, и на нее волнами накатывала записанная речь. Эту речь ей предстоит услышать в ближайшие недели еще много раз, потому что ее будут крутить почти все радио— и телевизионные станции страны. Знаменитая речь его преподобия Дэнни, которую он спонтанно произнес у стен больницы, где умирал Кеннеди. Как и многие другие, под влиянием этой речи Кармелита подумала: Да, я должна измениться.

И тут она поняла: Господь не хотел, чтобы она оставалась шлюхой.

Кармелита Санчес привыкла вставать на колени. Она делала это в грязных гостиничных номерах с безымянными клиентами, она вставала на колени, когда по воскресеньям молилась в церкви. Но она впервые опустилась на колени на линолеум ночного клуба.

Дневной портье в отеле тихо плакал, закрыв лицо руками. Два старика застыли на диване, невидящими глазами глядя прямо перед собой. Беверли Хайленд замерла посреди холла, вслушиваясь в знакомый голос, раздававшийся из радиоприемника.

Он был здесь, в Далласе. Всего лишь в нескольких милях от нее.

Как и все в Америке, Беверли ощущала на себе влияние проникновенных молитв Дэнни Маккея. Но на Беверли они действовали несколько иначе, чем на остальных.

Ее тело было как натянутая струна. Она слегка дрожала.

Он в самом деле находился здесь.

Ей стоило лишь завести машину и…

Но она не двинулась с места. Дэнни пригвоздил ее. Он призывал ее отказаться от грешной и развратной жизни. Возлюбить Иисуса Христа. Принести жертвы ради Джона Фицтжеральда Кеннеди. Подумать только, он просил ее вернуться на праведный путь ради президента! Но Беверли слышала в голосе Дэнни Маккея что и много лет назад, — власть.

Она окончательно уверовала в то, что он выполнит свое обещание и станет большим человеком.

Он предсказал это девять лет назад, когда вышвырнул ее из машины. И вот теперь он использует людей, идет по головам в маниакальном стремлении забраться наверх. Даже умирающий президент был для него всего лишь ступенькой.

Она продолжала стоять посредине убогого холла, на улице гудели автомобили, тихо всхлипывал портье, а Дэнни Маккей вещал по радио. Беверли вдруг захотелось, чтобы он стал кем-то очень значительным.

Потому что когда-нибудь он упадет, и она поможет этому. Ей хотелось, чтобы он упал с самой большой высоты. Не важно, сколько это займет времени, она подождет. Когда придет время, она вернется к Дэнни Маккею и столкнет его в пропасть.

— Рэчел, — неуверенно позвал ее кто-то.

Она обернулась. В дверях стояла Кармелита с саквояжем в руках.

— Рэчел, — произнесла она, — я еду с тобой.

МАРТ