Багорт (Книга 1)

Свой поход в город она откладывала еще и потому, что боялась встречи с ним. Не знала, как отреагирует ее сердце, если вдруг он просто пройдет мимо, как будто они не знакомы, как будто он не давал ей обещания, наказать Мрамгор за то, что его жители сделали с Синим лесом. Дея боялась, что Родмила окажется права и она всего лишь жалкая пташка, имя которой Влад скоро позабудет, если уже не забыл. Боялась увидеть с ним ее — победно шествующую рядом, пусть нелюбимую, но близкую. Ведь, что-то же их связывало, раз он позволял Родмиле находиться при себе целых три года. Хотя кто знает, может он и ей бы это позволил, ходи она за ним как послушная тень?

Дею мучила эта неразрешенность и в то же время, она не могла найти в себе сил спросить его, что же произошло в то утро. Не то чтобы ей этого не позволяла гордость, скорее опасение услышать правду. Так заточенная в границах собственных страхов она и сидела в своем лесу безвылазно, Вайес и Ян оставались ее единственной связью с миром людей. Их устраивало то, что Дея практически не покидала пределов леса, потому что Вед наложивший на нее заклятье, все еще был не найден. Все торе приходили к выводу, что Ихаиль обвел их вокруг пальца, просто желая беспрепятственно сбежать. Вайес говорил, что он человек скрытный и непредсказуемый, да и попробуй разбери, что у этих Ведов на уме, особенно у тех, что остались в Лонгвине.

Ян привозил подруге книги из библиотеки, и она потихоньку знакомилась с необъяснимым и загадочным миром, в котором ей предстояло жить долгую жизнь Хранителя. Из трактата о Ведах, неохотно доставленным Яном Дея узнала, что они живут еще дольше Хранителей и разозлилась на друга за то, что он не сказал ей об этом раньше.

— Можно подумать, что Влад вызвал бы у тебя отвращение, узнай ты, что он вдвое старше тебя, — сказал ей тогда Ян, и Дея поняла, что на самом деле ничего не изменилось. Ян по-прежнему ревнует ее не смотря на то, что они с Владом уже давно не видятся.

В своих стараниях отодвинуть подальше момент возможной встречи с Ведом, Дея дотянула до последнего предела. Как-то проходя тайными подземными тропами, она услышал разговор грибников о предстоящем празднике.

— Как думаешь, устроит новая Хранительница, праздник для своих русалочек? — спрашивал один, судя по голосу совсем юный.

— Это вряд ли? — отвечал ему кто-то постарше, — поговаривают она того… Это… Ну, с приветом что ль.

— Сам ты с приветом! — встрял в разговор третий. — Она, до того как в лесу обжиться, в замке комнаты занимала. Станут там сумасшедших разве держать?

— Верно, говоришь, — поддержал молодой, — к тому ж слыхал я, что это та самая краля, которая с Яном Сагортом на турнире была. Я видал ее хоть и издали. Страсть как хороша. Волосы — огонь, а кожа, кожа будто жемчуг, что на дне ее озера лежит и голос, — протянул юноша мечтательно.

— Что голос? — передразнил его старший.

— А то! Поет она, говорят вечерами с русалками своими, и все звери тогда собираются и слушают, наслушаться не могут.

— Ага, а серебристая лань ей подпевает.

— Ты это, ты про лань трепать не моги! Про новый закон слыхал?

— Тфу ты, Етишкина жизнь! — перепугался старший, сообразив, что лишнего сболтнул. — Сурова Госпожа, нечего сказать. Не будет вам праздника.

— Это почему же?

— Да потому, что если бы она того хотела, уже б давно на люди показалась, позвала.

«Прав был мужик, ох как прав», — думала Дея сидя тем же вечером у озера.

На следующее утро она позвала самую зрелую лань и попросила ее о сопровождении.

«Я понимаю, что о многом прошу тебя, — мысленно разговаривала она с нею, — но я уверена, после принятия нового закона, никто не посмеет на тебя даже глаз без моего разрешения поднять».

Лань не роптала, толи была абсолютно уверена в своей Госпоже, толи не смела отказать в просьбе.

Страшно боясь за свое лесное сокровище, Дея все же взяла ее с собой. В конце концов, Влад выставил на уцелевших зверей защиту, которая все еще действовала, а жители должны увидеть, что не только она, но и лесные обитатели благосклонны к ним, подбадривала себя лесная Хранительница.

Добравшись до городских стен, она оставила свою кобылку постись на полях, а сама в сопровождении прекрасной, тонконогой спутницы вошла в город.

Они шли молча и степенно, позволяя горожанам бросать на себя восхищенные взгляды, поэтому когда Дея подходила к улице Золотников, что недалеко от площади слух о том, что в Мрамгор пожаловала сама Белая Госпожа, да не одна, а со своей легендарной ланью, разошелся по всему городу.

Дея шла окружными путями — по узким и грязным улочкам, светлым и помпезным проспектам, мрачным переулкам и рабочим кварталам, пока не вышла на центральную площадь Мрамгора. Встав в самом центре, она стала ждать, пока ее не окружит толпа зевак. Произошло это довольно быстро и тогда Дея начала свое обращение к народу.