Багровая ночь (СИ)

— Убей меня и утопи здесь, в этом озере, в родном городе, — истерика усилилась, и Колин ударил её по щеке.

— Заткнись, — сжал лицо, держа за щёки. — Так ты привлечёшь к нам внимание, и я убью всех, кто влезет в наше дело.

Она замолчала, продолжая громко всхлипывать.

— Они были так молоды.

— Повторяю тебе, такая их судьба, а твоя — иная. Ты предназначалась мне, вернее твоё тело и рот. Если сейчас же не заткнёшься, будешь сосать мой член прямо здесь и сейчас, — начал расстёгивать брюки. — Тем более что я уже достаточно потерпел. Девушка расширила влажные глаза, смотря на, будто каменный член.

— Принимайся.

Она отвернулась.

— Я не шлюха.

— Ошибаешься, шлюха, ты только для этого и нужна мне, — грубо притянул, держа за голову. — Открой рот, иначе опять забью до смерти.

— Забей, а после вонзи осиновый кол мне в сердце.

— Дура! — опять ударил в лицо. С носа сразу хлынула кровь.

Девушка оторвала часть подкладки из–под платья, прижала к ноздрям и встала.

— Зверя не исправить, — прошептала и пошла вперёд.

— Куда ты?

— Домой, переодеваться.

Он на ходу заправился и быстрым шагом пошёл за ней.

Они вышли на оживлённую улицу. Колин замер.

— Что это? — указал на машины. — Кареты без лошадей?

— Да. У нас много всего такого, что для тебя будет чуждо, — она вытянула руку, опять стараясь стереть из памяти его садизм.

— Что ты делаешь?

— Ловлю такси.

— А это что?

— У вас есть возницы, возящие куда–то за деньги?

— Да.

— Это такие же, только без лошадей.

— А на чём они работают?

— На бензине. Тебе это о чём–то говорит?

— Нет.

— Горючая жидкость, которая заливается в бак.

— Немного яснее.

Подъехало такси.

— Куда вам? — в окно выглянул усатый дородный мужчина, чем–то напоминающий сома.

— Зарецкая, 13.

— Пять рублей. Это далековато отсюда.

— Хорошо, поехали, — девушка присела в пассажирское кресло.

— А ваш молодой человек остаётся?

Владислава взволнованно оглянулась. Колин стоял у машины и начинал выходить из себя. Глаза выдавали всю бурю, происходящую в нём, угрожая вылиться наружу.

— Он впервые видит машины, — спокойно произнесла вслух, опять вышла, открыла заднюю дверцу и указала взглядом садиться.

— Ты со мной, — схватил её за руку и впихнулся на заднее сиденье.

— Кучер, вперёд.

Таксист удивлённо посмотрел в зеркало заднего вида.

— Вы с каких–то съёмок?

— О чём он? — сухо бросил вампир.

Владислава поспешила ответить:

— Да, мы снимались в массовке.

— А чё не переоделись?

— Съемки продолжаться на Зарецкой, 13.

— О чём вы говорите? — совсем уже взбешённый Колин прошептал ей на ухо.

— Ты всё равно не поймёшь.

— Ты отсосёшь у меня на этой Зарецкой?

— Да, но только после магазина одежды, если будешь вести себя тихо и никого не тронешь.

— Ладно.

Вскоре подъехали к небольшому домику.

— Подождите нас, пожалуйста, я вынесу вам деньги.

— Э нет, сейчас вы оба свалите, а потом вас ищи, свищи. Пусть он остаётся, а ты иди.

— Ему не стоит с вами оставаться. Я точно принесу деньги.

Владислава вышла. Колин тоже попытался, но водитель выставил газовый пистолет.

— Я сказал тебе остаться, пока она вернётся.

— Колин, я скоро.

— Это что? — свёл брови, глядя на пистолет.

— То, что забьёт тебе памерки, если не расплатитесь, — и махнул им перед его аристократическим прямым носом.

Вампир, недолго думая, бросился вперёд и, сломав ему шею, высосал кровь. Владислава вздохнула.

— Теперь не отсосу.

— Какого хрена?

— Ты нарушил обещание.

— Твою мать, он угрожал нам.

— Ну и что водитель просто боялся, что мы не заплатим, за это его не надо было убивать. Теперь, положи его в багажник, и поедем к озеру.

— Куда?

— Сюда, — она посмотрела по сторонам (никого) и открыла багажник. — Давай, быстрее.

Вампир вытащил тело и запихал туда. Девушка закрыла и села за руль.

— Садись, и закрой двери.

— Ты умеешь водить эту карету?

— Мы часто убегали из детдома и угоняли машины. Пришлось научиться, — завела мотор.

— Куда мы?

— Надо спрятать труп. В лесу закопаем. Рыть могилу придётся тебе.

— Чем я буду рыть? Что вообще за бред ты несёшь? На хрена закапывать труп?

— Да, не подумала, — вышла, открыла дом, прошла к кладовке, вытащила лопатки для посадки цветов и вынесла в багажник. Колин ждал в машине, наблюдая за её действиями.

— У нас нельзя оставлять трупы, как у вас где угодно. За это милиция нас посадит в тюрьму или расстреляет на месте.

— И что? В тюрьму нас никто не посадит, я их быстрее убью, а что значит, расстреляют?

— Убьют, как у вас, наверное, протыкают мечами, у нас стреляют свинцовыми пулями.

— Классно, хочу такое же оружие, постреляю лис.

Она, не ответив, опять села за руль и поехала. «Ему бы только ехидничать. А здесь всё это очень чревато».

Колин продолжал за ней наблюдать.

Приехала в лес, въехала на поляну, заглушила мотор, достала лопатки и швырнула ему.

— Иди, копай яму.

— Что ты командуешь? Копай вместе со мной, и такими детскими лопатами мы будем копать долго.

— Других нет. Девушки не выкапывают ямы для покойников.

— Ты — шлюха.

— Шлюхи тем более.

Он приподнял бровь.

— У нас шлюхи ходят в дорогих шубах, бриллиантах, на высоких каблуках, с шикарными причёсками, и под ручку с иностранцами. А ещё едят лобстеров и омаров.