Багровая полночь. Слухач. Начало истории

— Что тут рассказывать? Я всегда нервничаю и переживаю как в первы раз. Поэтому мне тяжело вспоминать.

Она надолго замолчала. Было видно, что прошлое дается ей безрадостно.

— Я не всегда была, как это сейчас про меня можно сказать, БОМЖом. Много лет назад я работала врачом в областной больнице. Причем не просто рядовым, а заведующей отделением. Тогда шло начало эпидемии. Пришло распоряжение от властей чтобы любая болезнь… любое новообразование на теле или непонятные симптомы (не говоря уже про кашель, насморк, ОРВ и тому подобное) дописывалось в карточку и диагностировалось как распространившийся по планете вирус. Сам он был в одном из десяти поступивших, но благодаря «легкой подаче» государства, нам пришлось каждому обратившемуся ставить подобное заболевание. Те, кто отказывался выполнять распоряжения, попадали под репрессии и в прямом смысле этого слова — пропадали. Простым языком их убивали. В основном нерадивых врачей подключали к искусственной вентиляции легких и все — они превращались в овощ, а потом в труп. Ты знаешь что такое ИВЛ?

— Честно говоря нет, — пожал я плечами.

— Вот и многие люди тоже. В новостях говорили, что они спасают жизнь, но все это не правда. СМИ всегда подтасовывало факты. В них лишь десять процентов правды. Остальное — ложь. Самое отвратительное — держать человека в неведении, когда он не знает что наяву происходит в мире и тем более в своей собственной стране. Так вот. Когда вирус проникал глубоко в человеческое тело и поражал легкие, чтобы, якобы, выжить стали массово использовать ИВЛ — искусственную вентиляцию легких — это когда специальным ножом перерезают горло и вставляют туда дыхательную трубку. СМИ трубили, что это спасает и даже есть излечившиеся, но подумай сам — как пришить назад разрубленное горло? Такое медицина еще не научилась делать и вряд ли научится. Так что все это ложь. Я видела это собственными глазами. Неугодных государству людей: политиков, адвокатов, судей, полицейских, простых обывателей… умерщвляли тысячами. А потом говорили, что болезнь протекала тяжело. Аппарат не помог и он (тот или иной человек) отошел в мир иной. Хоронить тела родственникам запрещалось — их просто кремировали и вместо человека возвращали родным горстку пепла.

Всем врачам предлагались баснословные деньги за каждого, у которого в диагнозе окажется вирус. Многие не удержались и «золотой телец» поглотил их, сделав рабами и марионетками правительства. Они убивали направо и налево. Но были и те, кто отказался от этого. Они оказались в меньшинстве и до последнего пытались бороться. Не выжил никто. Я последняя спаслась бегством. Из сотни врачей не подчинившихся власти денег в живых осталась я одна!

Женщина закрыла лицо руками и разревелась. К ней подошел мужчина и, обняв за плечи, стал успокаивать:

— Анюта, ну полно вам! Хватит слез. Горю этим не поможешь.

— А, Виктор, теперь твоя очередь, — произнесла тетя Света. — Дополни чем-нибудь свою подругу!

— Дополнять тут можно много.

Он снял круглые очки, протер их видавшим виды платочком и надел их обратно.

— Скажу кратко, как учитель истории. Государство, обязав всех сидеть в самоизоляции убило образование в прямом смысле. Оно пересадило детей за планшеты, телефоны и компьютеры, ограничив и без того их малое передвижение. Отсюда, как сам догадываешься, стали развиваться хронические заболевания и пороки. У них не было выхода — только исполнять приказы правительства.

Мужчина в очередной раз обнял содрогающуюся женщину, гладя ее по голове и прижал к себе.

— Видишь, сынок, что происходило, пока тебя не было. Все, что некогда казалось родным, в одночасье встало с ног на голову, повернув к нам свою заднюю точку.

— А как же силовые структуры? — искренно удивился я. — Там же не только глупцы и подстилки. Встречаются и нормальные люди. Неужели не случилось ни одного бунта?

— Случился и не один.

Один из мужчин чудаковатого вида в замасленном комбинезоне, повернулся в мою сторону и скрестил руки на груди. Его лицо пересекал глубокий шрам. Одного глаза не было вообще. Другой еле видел и заплыл белой пеленой.