Багровая полночь. Слухач. Начало истории

— Не знаю откуда ты выполз, малец, — сказал он, — но про те противостояния трубили по всем телеканалам и радиопередачам. Я думал не найдется ни одного человека, кто этого не видел и не знал. Ан нет, один выкопался. Бои проходили по всей стране. Тогда, восемь лет назад, я командовал объединенной группой восставших полицейских Промышленного района. Нас насчитывалось две сотни бойцов. Но что может сделать пехота против техники? Не знаю, уже там были отмороженные на всю голову солдаты или их специально отбирали под строгим надзором, но нас задавили танками и бронемашинами. Мы пытались объединиться с центральными частями и добраться до мэрии… однако все обернулось побоищем. Выжил один я и то, пожалели — оставили на всю жизнь калекой, чтобы другим не повадно было. Против десятка бросали сотню, против сотни — тысячу. Что может полицейский, имея в своем распоряжении пистолеты и автоматы? Молчишь? Вот именно что ничего. У нас словно повторилась история племен Майи с конкистадорами. Голожопые индейцы против закованных в латы рыцарей. Вот умора. Ты прошлепал все самое важное в жизни!

— Вот как?

Я опустил голову, разглядывая выползающего из утоптанной земли дождевого червя и перевел взгляд на бывшего полицейского.

— Похоже на то. А как же религия? Православная церковь всегда была на защите обездоленных. Почему она не вмешалась? Как мне помнится, она стояла на одном уровне с государством.

— Стояла-то стояла, — послышалось из самого дальнего угла, — да только власть имущим нет дела до православия. Их интересует лишь нажива, безоговорочное подчинение других и господство над миром. Патриарх едва избежал репрессий. Храмы закрыли. Службы остановили. Людей разогнали. Священнослужителей до сих пор ловят по стране и придают смерти через искусственную вентиляцию легких. Все мировые религии объединил терминал с выбором непосредственно самой религии, виртуальных икон, свечей и времени их горения. Отказавшись от Бога, нанеся себе на лоб штрих-код зверя и вживив чип в руку они навсегда отреклись от царствия небесного и приблизили муки ада после своей смерти.

Седобородый мужчина выглядел усталым и больным. Ему явно не нравилось пребывание в этих трущобах, но он ничего не мог с этим поделать. Священник? Настоятель? Может и то и другое. В данной ситуации вообще нельзя было понять не только кто он, но и кто есть кто из присутствующих в этой комнате. Не выдержав его печальных глаз, я опустил свои и допил травяной чай.

— Видишь, сынок, что пропустил, — сказала сидящая напротив меня женщина. — Как сказал Семен — «прошлепал все самое важное в жизни». А ведь действительно, что ты там делал в своей тюрьме? Ел, спал… и совершал все остальное, пока здесь шла борьба за выживание. Ты думаешь, люди не понимали, что происходит? Не объединялись с полицией и не шли отдавать жизни за мир без тотального рабства? Все было. Все! Жаль тебя не было.

Тетя Света смахнула катящуюся слезу и хотела закурить, сунув в рот самокрутку, но передумала, спрятав ее обратно.

— Так-то.

Я помассировал виски, пытаясь быстрее протолкнуть и переварить информацию и посмотрел на часы. Час дня.

— О, друзья хорошие, похоже мне пора вас оставить. Хотелось бы зайти в свою бывшую «Магнитку» — посмотреть что изменилось.

— Да все, — хмыкнул Семен, не отрываясь от работы.

— Хотелось бы увидеть своими глазами.

— Карину? — прищурившись, спросила женщина.

— Кого? — поперхнувшись от неожиданности, спросил я.

Никак не ожидал такого вопроса и не был к нему готов. Когда я еще работал в той продуктовой компании, была одна девчонка, зацепившее мое внимание, но я был женат, потом появились долгожданные дети… поэтому флирт на стороне я не рассматривал, хотя и ходил один раз в гости с огромной коробкой пиццы из одного известного кафетерия.

— Да у него на лице написано, что до сих пор по ней сохнет, как школьник прям, — поправляя очки произнес Виктор.

Пришлось поспешить сделать умный вид и стереть глупую краску, разлившуюся по всему телу.

— Да ты не волнуйся так, — поспешила утешить тетя Света, — работает еще твоя зазноба, работает. В директора выбилась — Ксанку потеснила и выбилась. Если захочешь, я тебе потом расскажу как все было.

— Да-да, — поспешил я встать. — Потом — это дело правильное. Я потом еще загляну, вот и будет время поговорить.

— Потом времени уже не будет! — вновь послышалось из дальнего угла. — Ты должен был сюда прийти и ты пришел. Я видел это во сне и рассказал присутствующим здесь, но мне не поверили. Подойди ко мне!

Подчинившись, я встал напротив сухонького старичка, но излучавшего такую доброту, спокойствие и умиротворение, что я напрочь забыл о перевернувшемся мире, его новых законах и правилах. На лице мужчина застыла улыбка, такая отеческая и родная, что все проблемы показались мелкими и не достойными внимания. Он протянул сухонькую руку и взял мою.