Багровое небо

Нет, думать слишком тяжело, димедрол, вистарил, перкордан и еще бог знает что обволакивали мозг мягким облаком, и хотелось лечь, а еще сильнее – забыться.

Снотворное действовало на чувство времени – но почки жили по своему жизненному циклу, а мочевой пузырь работал будильником. И сейчас он был полон до краев. Йен выбрался из кровати и натянул на себя слишком большой махровый халат, продев в него правую руку. Придерживая отвороты халата, как иная почтенная дама придерживает на груди норковый палантин, он брел по слабоосвещенному коридору в сторону уборной, из-под двери которой сочился яркий свет.

Дверь была закрыта, изнутри донесся шум воды.

Странно. У Торсенов возле их спальни было по душевой на каждого, да и Осия имел свою. Кто-то захотел принять именно ванну, а не душ?..

Прекрати гадать, сказал себе Йен. Почему бы какому-нибудь гостю не отправиться в сортир среди дня? Вовсе незачем хвататься за меч.

Латунная ручка звякнула, затем медленно повернулась.

В дверях стоял Валин, и непонятно, кто из них удивился больше.

Выглядел цверг хуже некуда. Его смуглая кожа была бледной, как снятое молоко; толстой трясущейся рукой цверг прижимал к животу халат, возможно, придерживая не столько собственно халат, сколько внутренности. На правой половине лица веером наклеены полоски пластыря, в уголке рта запеклась кровь. Цверг с трудом мог фокусировать взгляд и прислонился к двери, пытаясь удержаться на ногах.

Но в танцующем медведе удивляет не фация, а то, что он танцует. Чудо уже, что Валин жив.

– Йен Серебряный Камень, – промолвил цверг, опускаясь на колени, – твой слуга смиренно надеется, что не нарушил твой сон.

– Поднимайся, Сын Вестри, – ответил Йен, сделав шаг вперед и беря цверга за свободную руку своей здоровой рукой. Впечатление такое, будто взял кусок говядины – такими крепкими были мышцы под кожей.

Но цверг самостоятельно поднялся на ноги, ухватившись за косяк и не опираясь на руку Йена.

Что было очень кстати. Йен поспешно прислонился к стене. Не следует двигаться быстро, пока голова одурманена лекарствами.

Этажом ниже послышались шаги, затем кто-то взбежал по лестнице.

– Что ты делаешь? – спросила Марта Шерв.

Йену очень хотелось сказать, что опытной медсестре наверняка случалось видеть пациентов по дороге в сортир или обратно, но мысль эта увяла под ее холодным взглядом.

– Я просто помогал ему, миссис Шерв. Услышал шум…

– На твоей тумбочке стоит интерком. И не лги, что ничего не соображал, когда я тебе говорила, что в случае нужды надо пользоваться им.

Ну что же, сама подсказала объяснение.

– Да нет, так оно и было, миссис Шерв.

Она фыркнула и наморщила нос.

– Возвращайтесь в постель, вы оба. А я тут приберусь и подготовлю еще одну дозу для тебя.

Прежде чем Йен успел вставить хоть слово, она обняла Валина за талию, положила его толстую руку себе на плечо и повела по коридору к гостевой, которую Торсены называли комнатой для шитья, чтобы отличать от другой гостевой комнаты.

Молчание воистину золото, к тому же от стояния в коридоре мочевой пузырь напоминал о себе все более настоятельно. Йен закрыл и запер за собой дверь ванной и включил свет. Загудели флюоресцентные лампы, тихонько заурчал мотор: стало светло, и заработал вентилятор.

Ванная сверкала чистотой, словно ею ни разу не пользовались – со времени последней уборки по крайней мере. А туалетная бумага? Свободный конец был сложен затейливой фигурой, что-то подобное Йен видел в каком-то отеле – в «Хайатте», что ли? Только там она была сложена треугольником, а здесь – сложной фигурой в стиле оригами.

Обрывать фигурку казалось истым святотатством, так что он порадовался, что пришел только отлить, и немедленно взялся за дело. Хорошо, что современные унитазы нельзя залить мочой доверху.

Тысячу раз говорил тебе: не преувеличивай!

В дверь постучали.

– Йен? – негромко спросила Карин Торсен, словно боялась, что ее услышат. Странно.

– Да? – Йен поправил халат и завязал его как следует, потом открыл дверь.

Почему Карин Торсен стоит в пижаме и халате, с волосами, собранными сзади, как для сна?.. Одна прядь-беглянка нежно касалась ее щеки. Йен очень хорошо понимал эту прядь.

– Все в порядке? – спросил юноша, делая шаг вперед.

Карин криво улыбнулась в ответ:

– Именно это я и хотела спросить. Обычно я не просыпаюсь посреди ночи. Но тут услышала, как ты говоришь с Мартой Шерв, и решила убедиться, что все в порядке.

Посреди ночи?.. Голова у Йена пошла кругом. Выходит, он спал либо куда дольше, либо куда меньше, чем полагал.

– Меньше, – с улыбкой промолвила Карин, словно читала его мысли. Господи, только бы не это!