Багульник

- Да, Аркадий Осипович вызвал меня ассистировать, - призналась Ольга.

Щеглов одобрительно кивнул.

- Спасибо, раз так. Сестра говорила, что мне сделают какой-то усыпляющий укол и, когда повезут в операционную, мне даже весело сделается. Верно это?

Ольга слегка засмеялась.

- Не будет вам никакого укола, а в операционную пойдете со мной. Хорошо?

- Ладно. С вами, Ургалова, пойду, только ведите меня под ручку.

- Непременно под ручку!

- И скоро?

- В тринадцать часов.

- Ох ты, не могли в двенадцать или в четырнадцать! Обязательно в тринадцать! - пробовал пошутить Щеглов, однако Ольга почувствовала, что "тринадцать часов" немного испугали его.

- Так назначено Аркадием Осиповичем, я отменить не вправе.

...Она привела Щеглова в просторную операционную, в которой все три окна, выходившие на Турнин, были завешены марлей. Под потолком над узким операционным столом ярко горела большая электрическая лампа с рефлектором. Сергей Терентьевич снял пижаму и, оставшись в нижнем белье, стыдливо спросил:

- И дальше снимать?

- Нет, не надо, укладывайтесь.

Он лег на стол и не успел как следует осмотреться, как сестра стала торопливо привязывать ремнями сперва руки, потом ноги.

- Не торопись, Аннушка, - сказал Щеглов, - не сбегу я...

- Надо торопиться, с минуты на минуту явится Аркадий Осипович.

От этих слов Аннушки что-то внутри у Щеглова дрогнуло, ему стало жарко, на лбу выступили капельки пота. Он инстинктивно хотел поднять руку, чтобы вытереть лоб, но, вспомнив, что она привязана, пересилил себя.

В это время в предоперационной Окунев и Ольга заканчивали мыться. Лицо старого доктора было суровым, замкнутым, он изредка сбоку, поверх пенсне, поглядывал на Ольгу, и ей показалось, что он проверяет, есть ли у нее на пальцах "амулеты", но Ольга заранее сняли колечко.

- Ну иди, хватит тебе, - сказал он наконец. - Проверь, все ли там как надо.

Минут через пять в операционную вошел Окунев. Неся перед собой вытянутые руки, он бросил сестре: "Аннушка, перчатки!" - и, когда та натянула ему на руки перчатки, сказал Щеглову:

- Ну вот и молодчина. Сам пришел, сам лег на стол и, вероятно, сам привязался...

- Это Аннушка меня привязала...

- Доктор Ургалова, наркоз! - строгим голосом сказал Окунев.

Ольга взяла маску, наложила ее на лицо Щеглову, и в ту же минуту он почувствовал легкое удушье, потом резкий толчок в затылок, и какая-то непреодолимая сила вдруг потянула его назад и стала медленно опускать все ниже, ниже. Он что-то пролепетал и мгновенно, помимо воли, плотно закрыл глаза и уснул.

...Ровно в час началась операция, а в половине четвертого, уже в палате, Щеглов пробудился и как сквозь туман неясно увидел, что Ольга хлопочет над ним, поправляя на руке какие-то иголки, а сестра Аннушка подвигает к кровати стойку с капельницей. Потом в руках у Аннушки блеснул шприц, и Щеглов даже не почувствовал, как она ужалила им.

Ольга с полчаса еще побыла с больным, а когда он заснул, пошла к Окуневу в кабинет.

- Молодец, спасибо, что приехала, помогла мне. - И, закурив, прибавил: - Да, большой шарик мы с тобой удалили у Сергея Терентьевича. Ничего, теперь он у меня еще лет двадцать побегает. Анюта Павловна! позвал он сестру. - Принесите, пожалуйста, историю болезни товарища Щеглова.

Сестра принесла папку.

Сделав нужную запись, Аркадий Осипович встал.

- Мне, Аркадий Осипович, можно уезжать? - спросила Ольга.

Он снял пенсне, уставился на нее прищуренными глазами.

- У тебя там срочные дела?

- Особенно срочных пока нет, - уклончиво сказала Ольга. - Но могут случиться...

- А твой инженер из Мая-Дату еще там?

- Сбежал... Когда я была на вызове, он, не дождавшись меня, сбежал.

Заметив, что она смутилась, он сказал:

- Не горюй, от тебя далеко не убежишь. Позвони в Агур, скажи, что задерживаешься тут на два-три дня, а если что случится, пусть сообщат. Хочу, чтобы ты побыла со Щегловым в послеоперационный период. А теперь, пожалуй, можно и пообедать. Лидия Федоровна ждет.

2

- Фрося Ивановна, мне никто не звонил? - прямо с порога спросила Ольга.

- Нет, все время было тихо, - отозвалась из дежурной комнаты сестра.

Все эти дни Ольга вроде бы чувствовала вину перед Полозовым и в душе ругала себя, что запретила ему приехать. Она все еще ловила себя на том, что привыкла к нему, и теперь, когда его нет, ей было тоскливо.

- Что ты, мамочка, скучная приехала? - спросила Фрося, когда Ольга прошла к ней и села рядом. - Или операция худо кончилась?

- Операция кончилась благополучно. - И стала рассказывать, что было в Турнине.

- Аркадий Осипович, наверно, довольный тобой остался?

- Кажется, довольный... - И, помолчав, сказала: - Погорячилась я с Юрием Савельевичем. Напрасно запретила ему приехать. Теперь он плохо обо мне подумает.

- А ты позвони ему в Мая-Дату, чего там. Ты доктор, он - больной...

- Что ж, можно и позвонить, - согласилась Ольга.

Когда ее соединили с Мая-Дату, оттуда отозвался приятный женский голос.

- Позовите, пожалуйста, инженера Полозова! - попросила Ольга.

- Его нет на месте.

- Тогда Медведева.

- И его нет. Уехал.

- А кто это говорит?

- Торопова.

- Клавдия Васильевна?

- Откуда вы меня знаете?