Байки из ХХ века

Я разговорился со швейцаром. Оказалось, что он капитан в отставке. Его вышибли во время очередного хрущевского сокращения армии, не дав дослужить полтора года до полной пенсии. В итоге его военная пенсия составляла 70 рублей. Работа швейцаром его привлекла потому, что неделю он работал круглосуточно, а потом имел две недели свободными. Он, заядлый рыбак, проводил все свободное время в деревне на Клязьме. Его зарплата в гостинице была 90 рублей, еще 30 рублей доплачивало КГБ. Иногда перепадали чаевые.

В день финала уже после начала трансляции в красный уголок буквально ворвалась группа подростков лет 15-17. Это были худые рослые ребята, одетые в спортивном стиле. Они говорили между собой по-немецки и вели себя очень шумно. Гостиничные работяги смотрели на них неодобрительно, но молчали. Директор дрезденской фабрики тоже не проронил ни слова. Сидячих мест уже не было. Ребята стояли возле диванов и кресел. Некоторые присели на подлокотники.

Советские боксеры доминировали. Виктор Агеев (71 кг) в своем артистическом стиле победил техническим нокаутом болгарина Ангела Дойчева уже во втором раунде. Вслед за ним Валерий Попенченко (75 кг) в первом же раунде отправляет в нокаут англичанина Уильяма Робинсона. Объявляют бой в весовой категории 81 кг: Дан Позняк против Петера Гербера из ФРГ. Юные немцы подняли страшный гвалт, повторяя на разные лады "Петер Гербер, Петер Гербер". И тут немолодой сантехник очень мощного сложения громко произнес:

— Это фашист, его надо бить!

И повернувшись к парнишке, сидевшему на подлокотнике его кресла, повторил по-немецки:

— Дас ист фашист, его надо во! — и продемонстрировал огромный кулак. В комнате стало очень тихо.

Бой был очень трудным. Дан Позняк — боксер жесткий, волевой, с очень сильным ударом. Но чемпионат проходил в Берлине, да и противник был очень силен. Не могу сказать, что это был красивый бой. Оба очень устали. Позняк шел в атаку через "не могу" и выиграл по очкам.

Тяжеловес Александр Изосимов поставил точку в том чемпионате, послав несколько раз болгарина Кирила Пандова в нокдаун - во втором раунде болгарский тренер выбросил полотенце.

Мы вышли на улицу. Я подошел к швейцару, поблагодарил его и протянул шесть рублей - два трояка. И тут он меня удивил. Он вернул мне назад один трояк со словами:

- Этого достаточно. 

К вопросу о вечности

 1970 год. Рабочее помещение научно-исследовательской лаборатории автомобилей БПИ. За письменным столом в углу сидит научный руководитель Игорь Сергеевич Цитович и читает отчет. За другими столами лицом к шефу сидят сотрудники. Пишут отчеты.

В дверь заходит человек лет пятидесяти, очень худой, сутулый, слегка лысеющий, в очках с металлической оправой. Одет в форму железнодорожника. В руках держит тубус с чертежами.

— Вы завкафедрой "Автомобили"?

— Да.

— Тогда я к вам.

— Слушаю вас.

Открывает тубус, достает рулон ватмана.

— Вот посмотрите. Я изобрел вечный двигатель.

Реакция Цитовича была мгновенной.

— А, так это не ко мне. Вам нужен профессор Георгий Михайлович Кокин, завкафедрой "Двигатели". Налево по коридору. Последняя дверь.

— Спасибо.

Минут пять сидим, молча глядя на шефа. Потом начинаем нервно хихикать.

Стартовая метка

 С 1983 по 1990 я работал по совместительству в Учебном комбинате ЦСУ БССР (рядом со станцией Минск-Восточный), читал курс программирования для мини-ЭВМ СМ-4 (цельнотянутый PDP-11 компании DEC — Digital Equipment Corporation).

Эти машины тогда появились во многих организациях. Учебных пособий по ним еще не было.

Курс включал архитектуру СМ-4, операционную систему ОС РВ (она же RSX11-M), Ассемблер и Фортран. Курс заканчивался экзаменами. УК ЦСУ был серьезной организацией. По завершении курса выдавалось похожее на диплом свидетельстве об окончании в красном ледериновом переплете с экзаменационными оценками по каждому предмету.

В группе было около 30 человек. Большинство слушателей были программистами или инженерами, имевшими опыт работы на ЕС (IBM) и направленными для переквалификации. Я сразу предупредил, что экзамен буду принимать жестко, будет много задач, потому что я хочу знать, насколько слушатели усвоили материал. На экзамене можно пользоваться конспектом. Однако я не хочу подрывать их авторитет на работе, где они будут предъявлять свои свидетельства, поэтому ставить оценки буду по двухбалльной системе: 5 —  отлично, 4 —  неудовлетворительно.

Объем курса —  около 300 часов. Читать нужно было в жестком режиме: 7 часов в день, 6 дней в неделю. Начало в 7 утра. Поскольку для меня это была халтура, то после окончания занятий я ехал к себе в лабораторию и работал там часов до 9 вечера.

Однажды —  помню даже, что мы изучали тогда системные синхронные прерывания (SSI) —  я раздал всем распечатки примера, написал ассемблерный код на доске и стал его разъяснять.

—  Вопросы есть?

—  Да, скажите пожалуйста, почему у вас все ассемблерные программы начинаются со слова Бе́гин?