Байки старого боцмана

Во-первых, кроме сестер Семитяжко, никто правительственных наград не имел.

Во-вторых, тов. Кагановича в селе не только не видели, но и не слышали.

И, наконец, в-третьих, такого физически крепкого мужика в этих краях не водилось уже лет десять. Последнее наблюдение оказалось наиболее важным и требовало срочной изоляции кочегара от потенциальных конкуренток.

Как и любую серьезную птицу нашего «сокола» нужно было приручить.

Для начала Степанида решила Гранитова. После пребывания в бане, сопровождаемого дегустацией домашней бражки, кочегар выглядел, как новенький пятак, блестящий и звонкий.

За обмывом последовал откорм, затянувшийся подозрительно долго. Загадочный сокол ожидаемой реакции не проявлял – он ел, пил, но… не приставал. Как ни старалась Степанида, рефлексы Гранитова были настолько условны, что не выказывали никаких признаков. Как вы догадались, после обмыва и откорма последовал элементарный запой, который длился добрые две недели с редкими и непродолжительными перерывами.

Первый перерыв Степанида заполнила прогулкой по главной улице, с последующим обзором достопримечательностей, т. е. на глазах подруг и недругов, предъявила свои права на захваченного врасплох мужика.

Второй был посвящен делам политическим, с водружением букета незабудок к подножью памятника тов. Сталину и беседой у плетня с населением о дружбе вверенного ей мужчины с тов. Кагановичем.

Третьего перерыва не получилось в связи с чрезвычайной кратковременностью. Кочегар уже было дошел до ворот, но моментально вернулся по причине возникшей жажды. Из запоя Гранитов уже не выходил, а сознание к нему не возвращалось.

Все это время, Степанида бегала на ферму, выполняла работу за себя и за того парня, который спал на ее пуховой перине, опохмеляла его в редкие минуты просветления, отпаивала свежими яйцами и стойко слушала очередную историю о тов. Кагановиче.

В один прекрасный день, когда терпение Степаниды лопнуло окончательно, а запасы самогона подошли к логическому завершению, вывела птичница нашего сокола в чистое поле.

– А что, куры нынче не несутся? – искренне удивился кочегар.

– Как нестись, если нынче петухи только пьют, да хвалятся. Так что отправляйся к тов. Кагановичу и скажи, чтобы таких…, как ты, в Малаховку, больше не присылал.

Остальные слова в адрес Гранитова написал уже председатель колхоза им. Амундсена лично. Письмо на имя капитана содержало полный перечень трудовых подвигов кочегара, учитывало мнение птичницы Степаниды, и было наполнено такими эпитетами, что не подлежало малейшему разглашению.

Между прочим, на птичьей диете Гранитов явно похорошел, повеселел и стал пить ещё больше. Ровно на один тост: «За богиню Артемиду да птичницу Степаниду».

ИЗ ЖУРНАЛА ПРИЕМА ПО ЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ

«Заявление

Прошу принять меры к штурману Гринько П.П. по причине бездушного отношения к жене Гринько С.К. при приобретении товаров первой необходимости.

Вышеупомянутая гражданка была встречена мною на рынке с авоськами. Общий вес транспортируемых ею продуктов значительно превысил допустимые нормы подъема тяжелых грузов для лиц, пребывающих в декретном отпуске. На мой вопрос, почему находящийся дома штурман Гринько П.П. не участвует в данной транспортировке, Потапова ответила, что профессия штурмана связана с применением точных приборов, в частности секстана, что не позволяет поднимать авоськи с личными продуктами свыше 2 кг по причине соблюдения техники безопасности.

Надеюсь, недостойный поступок Гринько П.П. вызовет справедливое возмущение трудового коллектива.

С уважением, Доброжелатель»

«Из протокола собрания

Слушали:

О недостойном поведении штурмана Гринько П.П. в быту.

Постановили: