Бал Гильдии Воров

– Я помогу. Сделаю всё, что скажете.

– Хорошо, а теперь поведай-ка мне о том, кто такой Маска и как его найти.

***

В гостиной, личных покоев Её Величества Эвлипины, было тихо. Лёгкий ветерок блуждал по просторному залу, принося долгожданную прохладу. Королева лениво обмахивалась веером, а взгляд её застыл на задумчивом лице старшего сына. Её первый выживший ребёнок, до этого, было несколько неудачных попыток выносить дитя и подарить Милгору продолжение рода. Когда Филип появился на свет, женщина была невероятно горда собой. С одной стороны её грело осознание собственное победы над смертью, а с другой – простое материнское счастье.

Других детей она тоже любила, но каждого – по-своему. Бертрам взял он неё искреннюю веру в Светлого Святого и желание помогать ближним. Элиас больше походил на Иоласа в молодости, такой же рассудительный. Августина, в ней королева видела своё упрямство и жажду внимания, а Филип, он просто был для неё всем. Всегда рядом, чуткий и послушный, он словно бы чувствовал её боль. Из всех детей он больше всего стремился к матери, даже тихий Бертрам проявлял меньше рвения.

Неудачные беременности, потеря нескольких детей в младенческом возрасте, Эвлипина каждый день молилась и благодарила Светлого Святого за такой дар. Филип, её первенец, который увидел жизнь, был отрадой для женщины. Пусть он и встревал иногда в неприятности, но чуткое сердце матери было слепо.

Сегодня был их день, маленькая традиция, возникшая ещё с тех времён, когда принц был совсем маленьким. Чаепитие наедине, разговоры по душам. Аристократки редко воспитывали своих детей сами, за исключением совсем обедневших, поэтому, как только Её Величество разрешилась от бремени, ребёнка мгновенно окружили толпы слуг. Ей даже не давали кормить его, принося только раз в несколько дней. У монарших особ вдоволь своих обязанностей, поэтому даже встречи с детьми – согласно расписанию.

Обычно улыбчивый сегодня Филип был мрачен. Что-то явно занимало его мысли. Не в силах больше смотреть на это, Королева решила узнать в чём же дело.

– Мальчик мой, что гнетёт твою душу? Я же вижу что ты словно бы не здесь, – участливо поинтересовалась она, отставив чашку с остатками чая.

– Ничего такого. Просто задумался.

– Но я же вижу, что ты стал мрачен и тих, это из-за отца? Вы снова поссорились?

Упоминание Его Величества Иоласа, заставило Филипа слегка скривиться. Но он тут же взял себя в руки и ответил:

– Нет, меня скорее беспокоит будущее.

– Что именно? – Королева видела сомнение на лице своего ребёнка, он явно решал, стоит ли открыться матери или сохранить свои мысли при себе. Не в силах видеть эти мучения, женщина встала с мягкой, нежно-голубой софы, и обогнув низкий столик, села рядом с Филипом. – Ты можешь рассказать мне обо всём что над тобой довлеет.

– Кто займёт престол Милгора после смерти отца? – тихо произнёс он, после чего замолк, подбирая слова. Говорить о таком было не принято. Подняв глаза на обеспокоенное лицо женщины, он продолжил. – Не подумайте, что я желаю ему худшего, нет. Но всё ж таки, даже посланники Светлого Святого не вечны.

– Тут и думать нечего! Трон перейдёт к тебе по праву первенства.

– Это да, но отец ввёл новый закон, изменивший вековой порядок. Он меня за что-то ненавидит? Не видит меня достойным королём?

– Мне это тоже не нравится. Даже не знаю, зачем он это сделал.

– Вдруг он решил, что я не достоин короны?

– Не говори так, право старшинства – это нерушимый закон континента, ну за исключением Этралии. Но даже там, старшая кровь значит больше чем амбиции и заслуги.

– Но в некоторых княжествах спокойно меняются князья в ходе переворотов или спонтанных решений прежнего лидера, – буркнул Филип, вспомнил о другой стороне жизни на континенте.

– Не равняй малые княжества с Милгором. Они могут позволить себе жизнь в смуте, именно поэтому многие так и не стали Великими княжествами. Милгор – это большая страна, поэтому смута недопустима. Борьба за власть может разрушить страну, вернув её к первоначальному варианту.

– Но вдруг отец решил передать трон Бертраму или Элиасу?

Этот вопрос больше всего волновал принца. Между братьями не было открытой вражды, но и любви тоже. Филип понимал, что если отец решит оставить трон кому-то из младших, ему придётся бороться за власть. Проливать родную кровь не правильно, но что если даже при таком раскладе Бертрам или Элиас не откажутся от короны в его пользу? Что если гордыня и жажда власти окажутся сильнее?

– Вздор! Твои братья тоже имеют право занимать трон, но не вперёд тебя, – сдержанно отчеканила Королева.

– И всё же. Отец стар, вдруг он пойдёт на это? Я думаю, что это всколыхнёт страну. Разрушение вековых столпов может уничтожить Милгор.

– Ты так беспокоишься о судьбе страны, это ли не свидетельство твоей преданности? Мой мальчик, если бы от меня что-то зависело, я бы никогда не допустила введения этого глупого закона. Разве можно ТАК относиться к нашей истории?