Баламутки

Апатия и горечь приняли меня в свои объятия. Мы сели вчетвером за стол, и Коля довольно энергично стал уплетать свои яства. Может, у него глисты? Пожалуй, надо чаще отправлять его мыть руки.

– Привет! – как и боялась Светка, к нам подрулил «раненый» красавчик.

– Привет, – отозвалась я, с трудом превозмогая неприязнь. Ведь именно из-за красавчика мне пришлось разоряться на прожорливого мальчика.

– А куда делась ваша сестренка?

Мои брови удивленно дернулись.

– Понятия не имею. Родители говорили, что я – единственный их ребенок.

Блондин натянуто рассмеялся:

– Я про ту девушку, что была с вами на пляже.

– Ах, вон вы о ком! – буркнула я, откладывая вилку, которой до этого ковыряла макароны. – А ваша девушка ругаться не будет, что вы тут блондинками всякими интересуетесь?

Он покраснел:

– Да нет у меня девушки. Пошутил я.

– Странное у вас представление о юморе.

Парень опустился на стул напротив нас с Колей и горько вздохнул:

– Просто я тут с бабушкой.

– Э… Что, простите?

– Я приехал в Лазаревское с бабушкой. Она уже тридцать лет подряд летом отдыхает тут в санатории. Только вот последние четыре года бабуля слегка не в себе, потому мне приходится сопровождать ее в отпуске.

Я пожала плечами:

– Бабушки – это святое.

– Не спорю, – кивнул красавчик и стал совсем грустным. – Только моя устраивает жуткую истерику каждый раз, когда видит рядом со мной какую-либо девушку.

– Почему?

– Ее лечащий врач, говорит: это паранойя. Бабуля считает, что каждая встреченная мной тетя хочет затащить меня в ЗАГС.

– Неужели так бывает? – совершенно не поверила я.

Он печально усмехнулся:

– К сожалению. Я и с вами-то тут общаюсь только потому, что бабуля на процедурах.

Я уже была готова рассмеяться, как на пороге столовой появилась старая женщина в бордовых шароварах и майке на выпуск.

– Андрюшенька, вот ты где! – заорала она, и глаза ее полыхнули нездоровым светом. – А я тут уже все кафешки вокруг обежала. Ты почему трубку не берешь, паразит? Мне ванну отменили.

Блондин соскочил со стула и стал пятиться в сторону.

– А это кто с тобой? – старушка перевела взгляд на меня и побагровела. – Что еще за девица? Неужели ты не видишь, что у нее на лице написано – «профурсетка». Да ты погляди внимательней, погляди! Такая молоденькая, а уже и сына от кого-то прижила. Сейчас обязательно в еду чего-нибудь подсыплет – очнешься только через неделю да со штампом в паспорте.

– Баб, ну не ругайся, – забормотал красавчик, бросая на меня виноватый взгляд. – Мы даже не разговаривали. Я только соль у нее взял и все.

– Знаю я таких! – закричала бабуля, сгребая внука в охапку. – У них и салфетки брать не стоит: они даже туда клофелин вотрут. Эти стервы на море специально прутся, чтобы мужика отхватить.

– Ну, баб!

Женщина с остервенением потащила его к выходу:

– Пойдем, Андрюшенька! Пойдем отсюда быстрей, пока она не забеременела и не заявила, что ребенок – твой.

Старушка и блондин вывалились на улицу, а мы с Колей еще минуту пребывали в оцепенении. Я пришла в себя первой:

– Ты ешь, Хомяк. Ешь! Чего ворон считаешь?

Он нахмурился:

– Я, кажется, это… Наелся.

– Ты серьезно?

Горечь по поводу профуканных сбережений вновь сковала мое сердце. Светкин племянник внимательно оценил мое раздосадованное лицо, а потом расплылся в улыбке:

– Да нет, мамуля. Пошутил я.

И буквально секунд за тридцать он с легкостью «уговорил» остатки еды, а потом попросил купить ему компоту. Мои глаза полезли на лоб. У него точно глисты! И каждый метра на полтора.

Я показала Коле фигу и поднялась из-за стола:

– Звони-ка уже тетке, дорогой сыночек! А то с твоим таким аппетитом маме точно на клофелин не хватит.

Глава 10. Нина Львовна

– Душ новый, только два года назад установили. Шторы я сама шила, оборки на них вот этими самыми руками вырезаны из свадебного платья моей снохи. А плитку на полу, кстати, внук укладывал. Он у меня такой талантливый, такой талантливый! По трудам – четыре с плюсом, а по геометрии так вообще! Твердая! Крепкая! Четверка с двумя плюсами. Нет, с тремя! Так, что еще? Хм… Холодильник есть. Балкон есть. Можно даже сказать, балконище! Почти целая комната. Можно вечерами там чай пить, на звезды смотреть…

Хозяйка как-то слишком энергично расхваливала номер.

– Вы дверь-то отпирайте, – поторопила я, потому как переминаться с ноги на ногу в коридоре уже надоело.

Владелица гостевого дома посмотрела на меня так, словно я только что высморкалась в занавеску. Потом она поджала губы (почти все их съела) и покачала головой:

– Я просто хочу, чтобы вы прониклись чудесной атмосферой этого места. Наш гостевой дом создан, чтобы соединять судьбы…

– Хм… У нас будет один туалет на секцию? – попыталась угадать я.

Меня снова испепелили взглядом.

– Нет! Нет, черствая вы женщина! – хозяйка затрясла руками, а потом, отчаявшись произвести впечатление, наконец провернула ключ в замке. – У вас будет атмосфера праздника, романтики, экзотики!

Дверь со скрипом отворилась, и перед нами открылась тесная комнатушка, утопающая в сером. Странно! А на фото все было в цветочек. Хотя ладно, чего уж там, мне и серый нравится.