Баламутки

Я вытащила его на крыльцо, и только потом отпустила. Хомяк потер ухо и покосился на меня с неприязнью:

– И что это было?

– Некогда объяснять. Просто – бежим!

И мы припустили по улице, как пара ужаленных слепнями телят.

* * *

Когда мы отбежали от злосчастного кафе на довольно большое расстояние, я разволновалась за подругу. Вдруг она вернется к нашим новым знакомым, и те увезут ее в лес?

Я остановилась и попыталась отдышаться. Коля по инерции пробежал еще немного, но потом тоже притормозил:

– Что такое?

– Слушай, иди в гостиницу один. Если Света – в номере, позвони мне. – Если – нет – э… Тоже позвони. И будь, пожалуйста, осторожен: смотри по сторонам и под ноги.

– А ты?

– Я тоже буду смотреть.

Коля рассмеялся:

– Я не про осторожность. Почему ты не хочешь со мной?

– Думаю, мне стоит покараулить твою тетю у кафе. Вдруг она таки вернется?

Коля побежал дальше, а я, чертыхаясь и проклиная все на свете, заковыляла обратно. Черт бы побрал эту Светку! Вот где ее носит? И ведь обещала же отлучиться только на несколько минут. Внутри у меня разливался неприятный холодок: уж очень не хотелось встретиться с Мишей и Сашей снова.

К счастью, мне повезло: у кафе рос огромный куст – никем не замеченная я быстро спряталась внутри него и стала наблюдать за входом. А потом оказалось, что под кустом – муравейник, и муравьи очень мною заинтересовались: стали бегать по моим ногам, как по шоссе, и кусать меня изо всех своих муравьиных сил. Я старалась стойко переносить тяготы ожидания, но то и дело не выдерживала: тихо пищала и смахивала с себя полчища насекомых. Куст от этого мелко трясся и трещал. К счастью, ничьего внимания мы с ним не привлекли.

Так прошло минут пятнадцать, а потом наконец позвонил Коля:

– Все нормально: Светка – в номере.

В этот момент сразу несколько муравьев больно цапнули меня за колено, и я выскочила из куста пулей. Выскочила и сразу врезалась в какого-то мужчину. По роковому стечению обстоятельств он держал в руке мороженое, такое огромное – из нескольких малиновых шариков и, кажется, с шоколадным топингом. В момент нашего столкновения с незнакомцем, рука у него дернулась, и верх мороженого прилепился к кипенно-белой мужской рубашке.

– Ох! – я отпрянула в сторону и с ужасом уставилась на растекающееся пятно. – Извините.

Мужчина посмотрел сначала на рубашку, потом на подпорченный рожок, затем снова на рубашку.

– Ну вот! А я говорил тебе! – пробормотал мальчик, стоящий справа от мужчины. – Луна в тельце – это не к добру: нас так и будут преследовать неудачи, пока мы не вернемся домой.

– Сема, это просто рубашка, – мужчина посмотрел на ребенка с улыбкой. – Это такая мелочь, на которую вообще не стоит обращать внимания.

– Это твоя любимая рубашка, – заметила белокурая девочка, стоящая за Семой с чем-то похожим на саблю в руке. – Тебе ее мама подарила.

Мне показалось, ее голос слегка дрогнул.

– Ничего страшного, – ответил мужчина. – У меня есть еще несколько штук похожих. К счастью, ваша мама снабдила меня рубашками на годы вперед.

От меня не укрылось, что глаза у него, несмотря на улыбку, грустные-прегрустные, и мне стало очень стыдно.

– Я дам вам денег на химчистку, – пробормотала я, мысленно пересчитывая оставшиеся в кошельке купюры. – Думаю, мороженое прекрасно отстирается.

Мужчина, кажется, впервые меня заметил, его брови слегка приподнялись.

– Что, простите?

– Это все из-за меня, поэтому я дам вам денег на химчистку, – повторила я и стала копаться в сумке в поисках кошелька. Тот, конечно, как сквозь землю провалился.

– Не надо мне никаких денег, – решительно заявил незнакомец, чуть отступая назад. – Мне от вас вообще ничего не нужно: я сам проявил невнимательность.

– Папа, ты не прав, – покачала головой девочка. – Зло должно быть наказано.

Она выхватила у отца мороженое и решительно влепила его в меня. А потом повозюкала рожком туда-сюда. Секунд на пять мы все замерли в оцепенении. Даже куст бросил шуршать, а с пляжа перестали кричать о морских прогулках.

Наконец мужчина опомнился и быстро оттащил от меня дочь:

– Таня, ты что творишь? Успокойся немедленно.

– Это была твоя любимая рубашка! – воскликнула девочка, извиваясь, – Любимая!

Она изловчилась и, вытянув одну руку из кольца мужских объятий, запустила в меня остатками рожка. Те пролетели несколько метров и четко прилепились к подолу моего, между прочим, единственного сарафана.

– Святые ежики! – прошептал мужчина, бледнея.

– Думаю, Тане морской климат тоже не подходит, – задумчиво констатировал Сема. – Ты же видишь: он ужасающе вреден для ее нервной системы.

Мальчик цокнул языком, а потом быстро выудил из кармана веер и стал обмахиваться им с видом придворной дамы. Сразу прямо такой ветер поднялся!

Я отряхнула с подола рожок и покачала головой:

– Меткость – на пятерку. Да и чувства справедливости не занимать.

– Простите, – мужчина вздохнул. – Ужасно получилось. Не уверен, что эти красители отстирываются, так что я лучше дам вам денег на новый сарафан, а не на химчистку. Правда, у меня с собой только карточка. Давайте прогуляемся до банкомата, снимем сколько нужно?

Я помотала головой: