Балаустион

Воспользовавшись этим замешательством, человек, которого толпа ожесточенно пинала, вырвался из державших его рук и помчался в глубину сада. Его догнали, сбили с ног, снова принялись избивать.

– Стойте, мне он нужен живым! – крикнул Пирр во всю мощь своих легких, перекрывая гомон толпы. Леонтиск едва не оглох от этого вопля.

– Дайте его сюда.

– Я говорила этим баранам… – проворчала тетка Арита, поднимаясь на ступени. Истинная лакедемонянка, она выразила радость по поводу того, что ее племянник жив и невредим, только одобрительным кивком и улыбкой.

Тем временем двое мужчин подтащили к крыльцу упирающегося невольника.

– Офит? – напряженно и удивленно спросил Пирр.

Представ перед ликом господина, раб моментально перестал сопротивляться. Его подбородок свесился на грудь, колени подогнулись, и он обвис на руках приведших его мужей. Из горла его вырвались истерические рыдания.

– Прости, господин. Пощады, – от раба шел концентрированный винный дух.

– Как же ты, Офит, дошел до предательства? – тихо спросил царевич. – Ведь ты служишь нам уже полтора десятка лет…

– Господин… этот человек… он сказал, что меня ждет то же, что Килика и Гранию…

– Какой человек? – выступил вперед Лих, схватил невольника за волосы и с силой потянул вверх. – Говори, подлый пес! Что за человек?

Рука Коршуна тряслась, уголки рта дрожали. Леонтиск подумал, что в последнее время товарищ все больше напоминает буйного сумасшедшего.

– Не знаю, – прорыдал невольник. – Он пришел ко мне прошлой ночью, уже под утро… В каморку под лестницей… мы там спим… спали вместе с Киликом, а теперь я один… Лица я не видел, он обвязал его тканью.

– Убийца был в доме! – ахнул Леонтиск, растерянно переглянулся с Эвполидом.

– Говори, сволочь! – Лих со злобой ударил раба кулаком в нос. Тот хрюкнул, потекла кровь.

– Он схватил меня за шею… сильно, словно тисками… сказал, что убьет… медленно… если не сделаю то, что он требует. Потом показал… он показал отрезанную руку! Я узнал кисть Килика, у него еще большого пальца не было… Господин, пощади, я так испугался!

– Дальше! – глаза Коршуна дико вращались.

– Он… он сказал, что если все сделаю, устоит мне свободу и гражданство в одном из ионийских городов… даст золота…

– И ты поверил, тупой урод? Свинья невежественная! – захохотал один из державших невольника спартиатов, грубо дернул его за руку.

– Он… он дал мне корзину. Сказал, чтобы я положил змею в твою постель, господин… под подушку. Обещал, что никто не догадается…

– Когда ты сделал это? – хмуро спросил Пирр.

– Вчера вечером, господин, перед тем, как ты пошел к себе. Змея не шевелилась, была… совсем как мертвая…

«Наверное, была одурманена чем-то, – подумал Леонтиск. – Проклятый Горгил наверняка знает толк в подобных демонских снадобьях».

– Усыплена, – кивнул головой Тисамен, подумав о том же, что Леонтиск. – Чтобы не уползла никуда раньше времени.

– Я так переживал, так раскаивался, господин! – снова заголосил Офит. – Ночью… я не мог спать… пошел на кухню…

Речь его прервалась взрывом бурных рыданий. Несчастный понимал, что крест или бичевание насмерть – самое меньшее, что ему грозит. Он попытался упасть Пирру в ноги, но его держали крепко.

– Пинар нашел его четверть часа назад, когда вышел на кухню. И сразу позвал меня, – громко заявила тетка Арита. – Этот сын ослицы выжрал половину нашего запаса феспийского, все обрыгал и лежал в луже блевотины, прося, чтобы его пощадили. Сучья масть!

– Как выглядел тот, кто дал тебе корзину? Волосы, рост, комплекция? Отвечай потрох, не вой! – видя, что раб продолжает всхлипывать и не реагирует, Коршун вцепился пальцами ему в шею и заорал:

– Говори! Изуродую! На куски порежу!

– Я… не… видел… – захлебнулся рыданьем несчастный. – Он схватил меня, когда я спал… там только маленький светильник был, но… я только краем глаза заметил, что лицо у него закрыто… и… а когда увидел руку Килика… о-о, пощады, пощады!

Невольник снова забился в истерике. Пирр молча глядел на него мертвыми глазами.

– Командир! – подбежал запыхавшийся Галиарт. На его лошадином лице читалась сдерживаемая тревога. – Тебе бы лучше отправиться к дворцу Агиадов… Немедленно.

– Что такое?

– Люди, когда услышали про тебя… про то, что на тебя было покушение… побежали по городу. Многие подумали, что ты погиб. Сейчас у дворца собирается толпа, требует подать им Леотихида. Все думают, что это он отомстил тебе за давешний погром на агоре.

– Вот глупость, ха-ха! – заржал Феникс. – Но все же… Может, не будем торопиться, командир? Пусть граждане еще раз попинают Рыжего. Может, кто из сердобольных проткнет ему пузо, а?

– Не дури, у нас могут возникнуть большие проблемы с Эвдамидом, – оборвал его Тисамен. – Командир?

– Идем немедленно, – кивнул Пирр, бросил тяжелый взгляд на невольника. – Этого… заприте пока в кладовой. Леонтиск, останься и охраняй его. Я еще хочу поговорить с ним, позже, но боюсь, что он может не дожить.

– Слушаюсь, командир! – отсалютовал Леонтиск. К своему стыду, он почувствовал облегчение, что не нужно идти на площадь.

– Эй, кто-нибудь… Феникс! Найди и приведи ко мне полемарха Брахилла.

– Будет исполнено!