Балаустион

– Хорошо, я все передам Пирру. Но… если эврипонтиды отобьют пленника, поднимется скандал. Можем ли мы рассчитывать… что ты повторишь свой рассказ перед эфорами, и если понадобится – перед судом?

– Нет! – Исад поднял черные глаза, решительно покачал головой. – Пойми меня правильно: я пришел к тебе и рассказал все, потому что этого требует моя совесть. Но существует еще и долг. Я дал присягу верности, поклялся именами богов и честью своего рода служить царю Эвдамиду. Невозможно считать, что остался верным государю, обвиняя в суде его брата, верно? Не знаю, быть может, я и сейчас совершаю большую ошибку, вмешиваясь в дела, которые могут быть недоступны моему пониманию. Может быть. Но я не верю, что благие дела делаются такими методами, поэтому… будь что будет.

– Иногда совесть и долг встают друг против друга с мечами в руках. – Проклятье, не это ли говорил ему Леонтиск сегодня утром? Как я тебя понимаю, дружище Исад, как я тебя понимаю! – Спасибо тебе.

– Бывай, солдат, – кулак номарга ткнул Антикрата в плечо. Затем Исад решительным движением водрузил на голову шлем с развевающимися черными перьями, развернулся и пошел прочь.

Только глядя ему вслед, Антикрат понял, чего еще не сказал вслух великий мечник Исад. О том, что грозит молодому номаргу, когда Агиады начнут копать, откуда произошла утечка информации: закрытый трибунал, изгнание и позор.

И кто поможет тогда самому Исаду?

– Итак, в полночь, – проскрежетал металлический голос Пирра в тишине, повисшей в экседре, когда Антикрат закончил рассказ.

– Точно, – кивнул тот. – Боги, как я сожалею, что не могу пойти с вами!

– Ты уже сделал, все что должен был, – царевич положил руку ему на плечо. – В десять раз больше, чем должен был. Возвращайся на службу и будь покоен: Эврипонтиды платят свои долги.

– Да хранит вас Афина! – Антикрат отдал салют, коротко попрощался со всеми и вышел. Священная Мора забирала силы, время и самую жизнь своих солдат полностью, без остатка.

– Великие силы, – пробормотал Галиарт, глядя на закрывшуюся за товарищем дверь. – Как вовремя он появился: еще полчаса, и мы разошлись бы по всему городу.

– Но удача на нашей стороне, и ровно в полночь мы порвем глотки леотихидовским кобелям! – прорычал Лих.

– И сукам! – добавил Феникс, напомнив о Палладе.

Энет, до прихода Антикрата угрюмо сидевший в углу, едва сдерживал слезы облегчения. Здоровяк чувствовал себя виноватым, что отпустил Леонтиска одного на погибель, и теперь, услыхав, что друг-афинянин жив, чувствовал в крови жар боевого возбуждения. Хвала богам и Исаду. Если бы не он, афиняне исчезли бы тихо и без следа, как, наверное, и планировал негодяй Леотихид. Ну, теперь бы только добраться до его рыжей физиономии. Вот только… проклятье! Что, если Эврипонтид…

– Командир! – бросился он к царевичу. – Не запретишь ведь ты мне пойти со всеми?

Пирр помолчал, напряженно размышляя.

– Пойдем все вместе, – наконец решил он.

– Но, командир! – протестующе воскликнул Тисамен. – Тебе не следует идти. Вдруг это ловушка?

– Весьма вероятно, – поддержал его Ион. – Что, мню, если Агиады с намерением ввели Антикрата в заблуждение, дабы расставить нам западню?

– Но ведь Исад… – почесал щеку Энет.

– А что – Исад? – поднял на него черные глаза Тисамен. – Кто он нам – брат? сват? Друг, наконец? Нет, он даже в агеле, клянусь богами, не был нам ни врагом, ни приятелем, так же, как его эномотарх Леонид.

– Ни то, ни се, – поддакнул Феникс.

– А ныне Исад, того не позабудьте, является телохранителем Эвдамида, и присягнул Агиаду священною клятвою верности, – продолжал Ион. – Отчего же так легко мы доверяемся его слову? Запамятовали, что нынче и в Спарте правят ножи и интриги?

– Исад не таков, – твердо сказал Пирр. – Он истинный сын своего отца, «железного» эфора Фебида.

– Командир, наш умник прав – риск велик, – неожиданно заявил Лих, обычно не склонный к осторожности. – Мы ведь знаем, что тебя хотят погубить. Естественно со стороны врагов подстроить западню, спровоцировать нападение с нашей стороны, а потом заявить, что они закололи тебя защищаясь, приняв в темноте за грабителя.

– А на кой тогда вы, «спутники», как не для того, чтобы служить мне щитом? – хищно усмехнулся царевич. – Я поведу вас самолично, и это не обсуждается. А что необходимо обсудить – так это где устроить засаду и кто будет наблюдать за дворцом Агиадов. К столу!

Переглянувшись и проглотив бесполезные возражения, «спутники» вслед за царевичем нагнулись над столешницей, где был расстелен пергамент с нанесенным на нем планом Спарты и ее ближайших окрестностей.

Было решено, что наблюдение за дворцом царя будут вести восемь человек из проверенных еще по агеле друзей. Их тут же кликнули со двора, где они несли охрану вместе с другими сторонниками Эврипонтидов, по-прежнему стерегших дом Эврипонтидов днем и ночью. Контроль за этой группой Пирр поручил Иону. При появлении из ворот охраняемого пленника или паланкина Ион должен был немедленно известить царевича, который намеревался засесть со своими «спутниками» близ храма Афродиты, неподалеку от дворца Агиадов.