Балаустион

Его невозможно было не уважать. В цветущие годы Деркеллид был одним из лучших мечников спартанского государства и вдобавок имел знатное происхождение, недюжинный талант военного и цепкий проницательный ум. Порывшись, в биографии Деркеллида можно было отыскать победы в Олимпиадах и Истмийских играх, участие в походах Агиса и даже военную службу – в качестве наемника – в армии Митридата Великого, ведшего в те поры войну против римлян и Вифинии. Всего этого оказалось достаточно, чтобы в сорок один год он получил командование над Священной Морой и продолжал удерживать его сейчас, восемнадцать лет спустя. Годы не смогли согнуть его строгой военной осанки, лишь только высушили кожу и обострили черты лица.

– Чего ты ищешь в Персике ночной порой, молодой Эврипонтид? – глаза полемарха блистали искрами из-под серых бровей.

Царевич по-лаконски кратко обрисовал суть проблемы. Деркеллид слушал молча, стиснув квадратные челюсти. Галиарт молил всех богов, чтобы командир Священной Моры захотел разобраться в этом деле. Если это произойдет, никому его не своротить: твердостью характера полемарх был схож разве что с эфором Фебидом. К сожалению, он мог и не внять просьбе Пирра, потому что, будучи соратником покойного царя Агиса, соответственно, являлся недругом Павсания Эврипонтида. Впрочем, после смерти Агиса Деркеллид не высказывал к Эврипонтидам ни неприязни, ни любви, и вообще старался держаться в стороне от интриг и политики. Боги, сделайте так, чтобы он последовал этому принципу и теперь!

Выслушав царевича, полемарх перевел взгляд на подчиненного.

– Ликиск, знаешь ли ты, кому передали конвоируемых?

– Нет, господин полемарх, однако выяснить это нетрудно. Нужно поинтересоваться у подразделений, охраняющих подъезды и лестницы. Мне заняться этим?

– Выполняй, – сухо кивнул полемарх. Галиарт внутренне возликовал.

Деркеллид снова повернулся к ночным гостям.

– Мы найдем людей, которых, как ты, молодой Эврипонтид, утверждаешь, похитили и привели сюда, чтобы умертвить. Покуда я полемарх Священной Моры, на моей территории, клянусь Зевсом, подобного твориться не будет. Но если ты солгал мне – берегись! Ответишь по всей строгости.

Пирр молча кивнул, принимая условия.

– Теперь отбери из своих нескольких человек и иди за мной. Остальные пусть остаются снаружи. Солдаты Моры стоят везде в этом дворце. Через четверть часа мы узнаем, где находится пленник, куда бы его ни отвели.

Переглянувшись, Пирр и его «спутники», в том числе и «восьмой спутник» Галиарт, молча последовали за полемархом.

Влекомый по ночным улицам с кляпом во рту и накинутым на голову мешком, Леонтиск еще на что-то надеялся. Он не мог видеть Эвполида, но знал, что друга ведут рядом, и временами даже касался плечом его плеча. О побеге нечего было и думать, и Леонтиск рассчитывал только на помощь друзей. Вот только сможет ли Эврипонтид найти их, успеет ли придти на помощь? В душе сын стратега боготворил царевича Пирра и приписывал ему сверхчеловеческие качества, но рассудком понимал, что тот всего лишь смертный. И все-таки надеялся, бредя в слепой темноте на встречу с судьбой.

Но помощь не пришла, и прогулка вслепую с натянутыми до струнного звона нервами подошла к концу. Стражники заставили пленников остановиться, до слуха донесся металлический лязг калиток и невнятный гул голосов. Леонтиск понял, что они достигли ворот Персики, и попробовал привлечь внимание солдат Священной моры, но те не обратили на его судорожный рывок внимания, а провожатые быстро уволокли афинянина вглубь дворцового двора. Затем снова произошла какая-то заминка, и только когда эндромиды «белых плащей» загрохотали, удаляясь, Леонтиск понял, что они с Эвполидом уже в руках подручных Горгила. Сильная рука ухватила афинянина за ошейник и потянула куда-то в гулкие недра дворца. «Ну вот и все, отрычался, Львенок!» – подумал Леонтиск и начал настраивать себя на предстоящую встречу с убийцей. Итак, гибель неминуема, а товарищи наверняка не смогли отыскать афинян в муравейнике старой Спарты. Ну что ж, поделом ему – надо ведь быть таким дураком, чтобы, зная о петле, засунуть в нее голову. А смерть – достойная награда за глупость. Авоэ, нужно показать душегубу, как умирают афиняне. Раз ничего не изменить, нужно вытерпеть муки, плюнуть Горгилу в морду и встретить конец достойно.

Пока их вели по лестницам и коридорам, Леонтиск убеждал себя, что не боится. Получалось вроде неплохо: он испытывал нечто вроде возбуждения, шел с высоко поднятой головой и придумывал изощренные оскорбления, которыми будет осыпать убийцу. Начать немедленно тренироваться на охранниках афинянину мешал только забитый в рот кляп.