Балаустион

– Немыслимо! – простонал убийца. – Половина Спарты повторяет эту глупость, и этот туда же! Открою тебе секрет, дружок, – на самом деле никаких богов нет. И когда я тебя убью, ни в какое царство Аида ты не отправишься, тебя просто не станет, и все. Так же, как в скором времени не станет Эврипонтидов. Не станет их, и все. Причем умрут они необычно и скандально, это обеспечит новый план, сложный, но изумительно совершенный. В его реализации немалое подспорье мне оказал никто иной как стратег-элименарх Леотихид – выдающийся молодой человек, между прочим. Надо же – и в такой глуши, как Спарта, можно встретить незаурядных людей!

– Ты настолько снюхался с Рыжим, что он разрешает тебе целоваться со своей подругой Палладой? – ехидно поинтересовался Леонтиск, вспомнив слова Красавчика Полиада, подслушанные в темнице дворца Агиадов. Хотя похоже, ни Полиад, ни сам Леотихид не знали, что схваченный ими Эвполид – это их дружок Горгил. Что он за человек, если способен так рисковать жизнью, лишь бы сохранить свои тайны?

Убийца поглядел на афинянина странным взглядом.

– Дурак ты, Львенок, – ответил он не сразу. – Арсиона – создание удивительное, даже уникальное. Она не дурочка-аристократка, вроде твоей Эльпиники, и не самочка-охотница, как сестрицы Коронида и Софилла, она не похожа на тысячи других женщин, которых я встречал. Она – дева-воин, соблазнительная и сильная одновременно, она – живое воплощение Афины-Промахос, и не зря люди дали Арсионе прозвище Паллады. Я очень давно искал такую, как она. Мне нужен такой человек в команду, нужна такая женщина в постель и такая подруга – советник и помощник во всех делах. И поэтому я решил добиться и добьюсь ее, и даже сотня Леотихидов меня не остановит. Я могу дать ей в тысячу раз больше, чем он, и она поймет это, и сделает выбор, и будет со мной.

Горгил вспомнил о деле, встал и подошел к трупу, принявшись кисточкой наносить на щеку мертвеца какую-то смесь, жуткий запах которой впился Леонтиску в ноздри. Затем убийца приложил кусочек кожи к мертвому лицу, крепко прижал сложенным в несколько слоев полотном и поднял голову, взглянув на Леонтиска. Афинянин задрожал, увидев в этом взгляде приближение мучительной смерти. Убрав ткань, Горгил полюбовался результатом, затем негромко позвал:

– Танат!

Из-за внутренней двери тут же появился бородатый здоровяк в темном хитоне и кожаном нагруднике. Леонтиск не без труда признал в нем громилу, устроившего подмену корзины с продуктами.

– Этот готов, – Горгил небрежно дернул подбородком в сторону мертвеца. – Забирайте его, переоденьте в то, что было на мне, и грузите на повозку. Через час приходите за вторым.

Бородатый и появившаяся «серая» парочка безмолвно уволокли труп, а Горгил снова подошел к круглому столику, сухо бросив:

– Ну, вот и пришла пора, друг Леонтиск. Тянуть больше нельзя – время поджимает, извини.

– Тебе поручил убить меня архонт Демолай, – выкрикнул Леонтиск, пытаясь заглушить стук сердца. – Сколько он заплатил за это?

– Любопытство? В твоем-то положении? – мастер удивленно покачал головой, раскладывая перед собой какие-то исключительно непривлекательные металлические инструменты.

– Если тебя интересуют деньги, оставь меня в живых, – афинянин старался не стучать зубами. – Мой отец даст в пять, в десять раз больше, чем тебе заплатили…

– Боги, какая банальность! – покачал головой Горгил. – Каждый, буквально каждый предлагает мне это. А как же мои честность и профессиональная этика, спрошу я тебя? Нет, уволь милосердно. Обманывать клиента – значит рубить сук, на котором сидишь.

– Пес!

– Ну вот, опять за оскорбления! Какой злобный характер! Такие, как ты, – настоящая угроза обществу. Нет, не зря от тебя хотят избавиться. В который раз убеждаюсь, что мне заказывают людей исключительно скверных. Я их и так бы убивал, даром, а мне за это еще и деньги платят!

– Ты чудовище, упырь, вонючий выродок! Что у тебя вместо крови – гной или моча? – зубы все-таки клацнули, подбородок прыгал – вместе с желудком.

Горгил завершил приготовления, взял в руки тяжелый секач и медленно приблизился к пыточному ложу, на котором извивался обнаженный пленник. Теперь мастер почти не был похож на человека, которого знал Леонтиск – без грима, шрама и тампонов во рту, с синими тенями под глазами убийца выглядел значительно старше, чем в те поры, когда «был» Эвполидом.

– Мне заплатили за то, чтобы ты умер тяжело. Обычная процедура – это отрубить кисти рук, сварить ноги в масле, вырвать язык и под конец вскрыть живот и воротом вытащить из него кишки. Хрен я тебе отрежу и вставлю в рот просто так, от себя, причем абсолютно бесплатно.

Убийца стремительно схватил пленника за упомянутый орган и оттянул, насколько было возможно. Секач блеснул, отражая ржавый свет факела.

Леонтиск взвыл:

– Нет, нет, подожди! Подожди!

– Что, так гордишься своим «орудием», что не в силах с ним расстаться? – язвительно полюбопытствовал Горгил, продолжая тянуть. – Учти – я слов обратно не беру!

– В таком случае, – Леонтиск задыхался от ужаса и бессилия, – пожалуйста… Если так… отрежь его последним.