Балаустион

Ну вот он и сказал это. И все, ничего нельзя уже изменить и исправить. Давно уже нельзя. Леонтиск чувствовал себя настоящим подлецом, но он не мог найти в себе силы рассказать друзьям правду. Рассказать, что это он привел в дом Эврипонтидов врага, что именно он, Леонтиск, виновен в смерти четверых домочадцев. И в том, что Пирр Эврипонтид столько времени жил под сенью смерти и несколько раз едва не погиб. И в том, что друг Аркесил, тот, что глядит такими сочувствующими глазами, из-за него на всю жизнь остался калекой. Нет, невозможно! Нельзя простить такое. Скажи он правду – и этот светлый дружеский взгляд потускнеет, наполнившись презрением. Энет разведет руками в молчаливом непонимании. Тисамен и Галиарт отвернутся, Иону будет его жаль, Феникс же, напротив, смешает его с дерьмом, а Коршун, пожалуй, схватится за меч. А Пирр Эврипонтид, в котором сосредоточена вся жизнь Леонтиска, в лучшем случае прогонит его прочь – из Спарты и из своей жизни. А в худшем заколет собственной рукой, но и это лучше, чем взглянуть в желтые глаза царского сына, воззрившиеся на тебя, глупца и… предателя. Предателя!

– В маске? – хором воскликнули Галиарт и Аркесил.

– Ну да, в маске! Гладкая такая, вроде как из золота, с дырками для глаз, – он видел маску убийцы, блестевшую на столе среди склянок и орудий пытки. – Снизу только бороду и видно. Сомневаюсь, чтоб по этой бороде можно было его узнать. Я, сказать честно, и не присматривался сильно… света было немного, да и не до того было, с жизнью прощался…

– Мы нашли маску, но… Проклятье! – Галиарт вскочил на ноги. – Мы-то надеялись, что ты узнаешь Горгила, если увидишь его, хотели… да, впрочем, теперь уже неважно… Нужно немедленно доложить царевичу.

– Остынь, – посоветовал Аркесил. – Командир только час, как лег. Дай ему отдохнуть – завтра, вернее, уже сегодня, снова тяжелый день.

– Ты прав, клянусь богами, – Галиарт снова упал на табурет.

– Я не видел лица Горгила, – подумав, произнес Леонтиск, – зато могу свидетельствовать против стратега Леотихида, которого отлично разглядел и даже имел с ним беседу.

– Да, Исад что-то говорил об этом Антикрату…

– Исад? При чем здесь он?

– Именно он сообщил нам, что Леотихид схватил вас и собирается передать Горгилу. Он сделал это, сильно рискуя карьерой, а, может, и жизнью. Можешь при случае поблагодарить его, но как-нибудь тихонько, чтобы не слышали лишние уши.

– Не премину, клянусь Меднодомной, – серьезно кивнул Леонтиск, чувствуя, как кровь прихлынула к его щекам. Сколько бед из-за него! Он поднял левую руку с перемотанной бинтами ладонью и коснулся лица – проверить, на самом ли деле полыхает оно предательским жаром. Это движение причинило ему боль, пальцы испачкались в чем-то скользком. – Боги, что это за дрянью вы меня вымазали?

– Не мы, а доктор Левкрит, и не дрянью, а «целебным бальзамом», – оживленно пояснил Аркесил. – По крайней мере, лекарь утверждает, что целебным. Я-то давно подозреваю, что все эти пахучие пакости, которыми он меня целыми днями потчует, – просто шарлатанские зелья, ничего, кроме вони, не содержащие.

– Да, помню, – Леонтиск опустил руку на место. – Горгил, эта сволочь… изгвоздил мне все лицо, пытаясь вырвать нож. А кулачок у него, я вам скажу, не пуховый.

– Это видно, – Галиарт сочувственно глянул на опухшее лицо друга. – Но, расскажи, каким образом ты оказался в лапах Леотихида, и как этот мерзавец связан с Горгилом. Нет сомнений, что это был самый настоящий заговор, в котором вы с Эвполидом должны были сыграть роль жертвенных животных.

– Да, – Леонтиск вздохнул, – Агиад сказал об этом, назвав меня мелкой фигурой в большой игре. К сожалению, он не был достаточно откровенным, чтобы полностью исповедоваться передо мной. Сказал, что не желает играть злодея из плохой драмы, который все рассказывает герою перед тем, как убить его, а тот затем чудесным образом спасается. Осторожничал, собачий сын. И, как выяснилось, не зря…

«А вот хваленый мастер Горгил выложил все, целую сказку рассказал, как старая нянька. И надо же, героя тут же ждало чудесное спасение. Нет, что-то есть в этих плохих драмах». Ничего этого Леонтиск вслух не произнес.

Галиарт фыркнул.

– Как бы он ни осторожничал, кое-кто пронюхал о его планах. И даже постарался вас предупредить. По крайней мере, тебя. А ты… в общем, рассказывай все по порядку.

Леонтиск, выпив еще воды, на этот раз вполне самостоятельно, начал рассказ. Без всякой жалости к себе он поведал, как попал в руки к Арсионе, как она погнала его через рощу и оглушила. Галиарт слушал молча, избегая глядеть другу в глаза, но Аркесил не выдержал.

– Как она могла, она ведь девушка! – воскликнул он.

– Эх, если бы она не вытащила у меня меч! – с досадой проговорил Леонтиск, снова радуясь тому, что слой мази скрывает прихлынувшую к лицу краску стыда. – Клянусь Меднодомной, проткнул бы эту стерву без всякого сожаления.

– Да уж, не знаю, кто кого проткнул бы, – хмыкнул Галиарт. – Но дело не в этом…

– Что?

– Леотихид использовал своих людей и, более того, сам встречался с тобой!

– Наверное, был настолько уверен, что я – не жилец?