Балет Большого. Искусство, покорившее мир

Прокофьев захаживал на репетиции, восхищался Улановой. Однажды Константин Сергеев, постоянный партнёр Улановой в те годы, готовивший партию Ромео, в очередной раз на репетиции не вписался в сложную прокофьевскую музыку, сорвал комбинацию. В сердцах он воскликнул: «Эта какофония безгранична!». Из тёмного зала тут же раздался ядовитый голос: «Как и глупость балетного актёра!». Это был Прокофьев.

Однажды гонцы из театра явились к Прокофьеву с новыми просьбами о переделках. Композитор играл в шахматы. Не отвлекаясь от доски, не дожидаясь просьб, без преамбул он произнёс: «Больше не поменяю ни ноты!». 11 января 1940 года в Ленинграде прошла советская премьера балета. Через шесть лет Лавровский перенесёт балет на сцену Большого.

Надо ли говорить, что первой исполнительницей роли Джульетты и в Ленинграде, и в Москве была Галина Уланова. Она вспоминала, как в начале репетиций артисты были обескуражены «сложностью» и «непластичностью» музыки Прокофьева, не могли «ухватить» метрический пульс балета. Даже на банкете после премьеры Уланова повторила расхожую остроту: «Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете!». Прокофьев не обижался: он уже понимал, что победил.

Вскоре балет всецело покорил как артистов, так и слушателей. И музыка уже казалась воплощением классической простоты. Прав Прокофьев: «Простота в искусстве должна быть не старой простотой, а новой простотой».

Спектакль Прокофьева и Лавровского, шедший и в Кировском, и в Большом, стал вершиной советского балета. Снятый на плёнку, он не потерял своего обаяния и через шесть десятилетий. Всё это время «Ромео и Джульетта» остаётся одним из самых репертуарных балетов мира.

Золушка

Прокофьев начал работу над балетом-сказкой в 1940-м году, на волне успеха «Ромео и Джульетты». Но повторять ходы шекспировского балета композитор не стал. В «Золушке», при всей сложности музыкального строя, меньше симфонизма, меньше психологических нюансов, больше танца, больше игры, а главное – есть ощущение тайны, которое мы так любим в сказке. Пожалуй, из всех балетов ХХ века «Золушка» наиболее близка к традициям Чайковского, у которого тоже был замысел балета по сказке Перро. Прокофьев так сформулировал своё кредо в «Золушке»: «Для меня очень важно было, чтобы балет «Золушка» получился наиболее танцевальным, чтобы танцы вытекали из сюжетной канвы, были разнообразны и чтобы артисты балета имели возможность в достаточной мере показать свое искусство. Я писал «Золушку» в традициях старого классического балета…».

Прокофьев писал свой сказочный балет по либретто Николая Волкова с 1940-го по 1944-й год. Писал в эвакуации, в скитаниях по гостиничным номерам и квартирам Нальчика, Тбилиси, Перми. Писал параллельно со своей воинской героикой. «Золушка» в те годы была для композитора и душевным отдохновением, и попыткой уйти от реальности в мир старинной бальной музыки и детских снов. Но в детских снах случаются предчувствия взрослой беды. И в «Золушке» за сказочными страстями то и дело проглядывает лицо трагедии. Это вовсе не детский идиллический балет, хотя дети любят и понимают «Золушку» Прокофьева. Музыка Прокофьева даёт нам понять: история Золушки – это мечта о чуде, но есть и реальность, куда более печальная…

И всё-таки побеждает в балете оптимистическое начало. «Башмачки только тогда имеют смысл, когда они – пара!», – говорил Прокофьев. Хрустальные башмачки представлены в балете, как символ любви, которая преодолевает все препятствия.

Прокофьев мечтал увидеть на сцене не абстрактный сказочный персонаж, а живую девушку, остро переживающую горести и радости. «Это касается и горячего принца, и задиристых вертушек-сестёр, и робкого папаши, и других персонажей балета», – писал Прокофьев. Эту задачу удалось решить балетмейстеру Большого Ростиславу Захарову.

Премьера «Золушки» состоялась 21 ноября 1945 года на сцене Большого театра, в постановке Захарова. После победы москвичи ждали пышного, сказочного спектакля – и Захаров не обманул ожиданий, хотя декорации художника Петра Вильямса упрекали в излишней помпезности. Кстати, примерно в то же время (всего лишь на полтора года позже) в СССР вышел в свет кинофильм «Золушка», который тоже кружевами и кринолинами заглушал военные воспоминания.

Заглавную роль в новом балете исполняли три примы – Ольга Лепешинская, Галина Уланова, Марина Семёнова. Критики утверждали, что Семенову и в этой роли не покидало гордое величие, патетический размах. Она появлялась на балу в треуголке, в фижмах, и в блистательном триумфе её Золушки было почти грозное торжество справедливости. Лепешинская соединяла яркое волевое начало с детской непосредственностью, озорством и живостью. Улановская Золушка– взрослее, детская импульсивность, столь яркая и острая у Лепешинской, у Улановой обернулась ранней мудростью, осторожностью уже многое вытерпевшего сердца.

Из письма Бориса Пастернака Галине Улановой: