Балкон на Кутузовском

«Добрый день, дорогая Вера Павловна!

Задержала письмо до повторного анализа крови Катьки. Первый был неважным, гемоглобина 50, лейкоцитов 12.400. Сегодня сделали еще. Полностью анализ не готов, но гемоглобин поднялся – 68. Затаскали ее по врачам, бедняжку. Анемия, но не такая страшная, как была вначале. Завтра везу ее в институт педиатрии. Окончательное решение врачей сообщу сразу. Наблюдает нас в основном педиатр, который живет в соседнем подъезде. Врач очень квалифицированный, внимательный, опытный и просто хороший человек. Мы даже с ней подружились. Она приходит сразу, как нужна ее помощь, в поликлинику почти не обращаемся. Сказала, что Катюлю надо показать хорошему отоларингологу, ей не нравятся вечно отекшие миндалины. Кровь, видимо, изменилась после кори и ангины. Сейчас уже получше. И еще важное.

Если вы смогли бы у вас там поискать мужскую шапку на Робкину голову – я все магазины обегала, у нас нет. У него после командировки на Северный полюс, как выяснилось, отморожены уши, а эта его высокая шапка уши не закрывает. Хоть самую любую – и не могу достать. Хотела ему купить обыкновенный треух – и нету.

Пытались нанять няньку – не продержалась и недели, как мы ее уволили – очень уж грубила и вела себя ужасно. Есть такие люди, которые с радостью идут на конфликт. Получилось, что сверху мило, а снизу гнило. Без няньки, конечно, трудно, достается и маме (больше всех), и бабушке, и мне. Ну, я на работе, так что мне вроде меньше всех. Работа идет. На днях была моя радиопередача. К сожалению, писала за день до трансляции, не успела сообщить вам.

Робка здоров, теперь я бросила курить, не курю уже два месяца, а он все-таки курит. Но он так напряженно сейчас работает, что ничего с ним не поделаешь.

Пишите нам, не обижайтесь, что нечасто удается писать!

Большой привет от мамы и бабушки!

Крепко целую, Алена».

Ева Марковна, «видный педиатр», в свои пятьдесят восемь была похожа на всех женщин, видавших виды. Лицо ее было сглаженным и незамысловатым, словно выдохшейся и уже довольно слабой кислотой подвывели все ее женские черты. Самыми крупными чертами на ее лице были полноводные темные мешки под внимательными мелкими очами, а белесые ресницы ее никогда не знали туши-плевалки. Относилась к себе Ева с юмором, как и ко всему тому, что ее окружало. «Я хороша тем, что за моей красотой совершенно не надо ухаживать – ее надо просто питать подручными средствами!» С этими словами она обычно или закуривала сигаретку, или наливала рюмочку коньячку, подмигивая собеседнику. Еву Марковну издалека, да еще со спины, вполне можно было бы принять за крупного мужчину с небольшими гормональными отклонениями, особенно если соответственно приодеть и остричь волосы, похожие на тощую плакучую бахрому гнедого окраса. Но она не стриглась, а лишь гладко зачесывала волосы назад в тощую фигу. Несмотря ни на что, все эти внешние факторы, фигурные минусы и лишневатость могучего тела компенсировались тем, что язык ее был подвешен под правильным углом, и то, что она говорила, воспринималось почему-то как голос свыше. Умная баба была, что и говорить!

С Лидкой они познакомились в очереди за хлебом, которая выстраивалась внизу в булочной.