Баловень

– Вот, что, братишки… Вы свои понятия, где хотите устанавливайте. Только не в нашем вагоне. Увижу, или кто пожалуется, опущу при всех. И ещё: за свой базар ответку держать не смогли. Кишка тонка. А потому, вы все теперь у нас с Пахой в должниках ходить будете. Всю дорогу. Для начала, с каждого из вас по пузырю водки. «Столичной» или «Пшеничной», без разницы. На ваш вкус и выбор. И пожрать сложите, чего повкуснее. Курицу, колбаску… короче, что бы всё на уровне было. – Заметив, что старший сержант пытается подняться с асфальта, придавил его ступню ботинком. – А с тебя, чертило, литр коньку, персонально для Пахи. Сильно ты кореша моего обидел. К тебе и предъява посерьёзке выходит. И напоследок. Деньги, которые с пацанов срубили, в конверт и к жратве приложите. Я потом сам раздам. Усекли?

Глядя вслед убегающим сержантам, Пашка спросил, не поворачивая головы:

– А ты что? И в самом деле ухо мог отрезать?

Виктор ответил, не раздумывая:

– За базар отвечать надо. Так меня люди учили…

Глава 10. По вагонам!

Виктор ответил, не раздумывая:

– За базар отвечать надо. Так меня люди учили, – сплюнув на асфальт, искоса взглянул на товарища, – ты, Паха, про моё перо не базарь особо. Да и вообще, поменьше трепись.

Коробов ответил с нескрываемым раздражением:

– Ты за кого меня держишь? Я что, на трепло похож? – Пашка поймал себя на мысли, что разговаривает на витькином языке. Стараясь больше не подражать знакомцу, продолжил. – Ты, дружище, меру знай. И не надо из себя командира строить. Мы ещё не совсем в армии, а на генерала ты вообще не похож. И завязывай меня «Пахой» звать. Не нравиться мне. У меня нормальное имя.

Витька неожиданно улыбнулся. Широко и открыто. Легко хлопнув товарища по плечу, добродушно сказал:

– Ладно. Считай, что договорились. Только кликуху тебе всё равно нужно иметь. Не здесь, так в части прилепят. Да ещё придумают такое, что потом придётся кулаками отклеивать. Тебе это надо?

Коробов даже растерялся от такого поворота. Смутившись, он осторожно спросил:

– А у тебя какая кликуха? Как мне к тебе обращаться?

Витька кивнул с одобрением:

– Правильно мыслишь, Пашка. Мою старую кликуху тебе знать не нужно. Я и сам хочу её позабыть. Ты меня Витьком зови. Потом разберёмся. А с тобой одни проблемы. Даже и не знаю, как тут быть? Короче, сам думай. «Паха» тебе не по кайфу, а у меня прям к языку приклеилось.

Коробов тяжко вздохнул:

– Ладно. Паха, так Паха. Пойдём, что ли?

Витёк тронулся с места, но вдруг остановившись, договорил:

– Нам с тобой теперь друг дружку держаться надо. Хрен его знает, что эта сапожня надумает. А вместях завсегда легче. Лады?

Пашка улыбнулся:

– Договорились. Лады.

Парни дожидались своей очереди, чтобы занять места в новеньком «Икарусе». Коробов, чувствуя, что его снова начинают раздирать сомнения, усердно делал вид, что внимательно слушает нескончаемый словесный поток своего нового друга. На самом деле он старался хоть как-то привести свои мысли в порядок. «Надо же? Столько событий и всего за несколько часов, – несвязно думал парень, изредка поглядывая на Витька, – я даже забыл, что надо определяться. По большому счёту, какая разница, где отбывать эти два года. Вон, ребята вообще не заморачиваются, как будто им по хрен. Лишь бы поскорее места занять в автобусе. Может обратиться к подполковнику и всё ему объяснить? Ведь должен он понять, что произошло простое недоразумение». Пашка уже было решился воплотить свой замысел, как вдруг, в двух шагах от них остановился один из знакомых сержантов. Хмуро взглянув на Витьку, начальник проронил «деревянным» голосом, очевидно стараясь обозначить некую дистанцию:

– Товарищ призывник, подойдите ко мне.

К удивлению, Пашки, Витёк, придав лицу серьёзное выражение, вытянулся в струнку и отчеканил:

– Есть, товарищ сержант! Разрешите исполнять?

Витёк вошёл в автобус, когда Коробов уже занял им места в левом ряду. Отыскав глазами друга, Виктор поднял над головой туго набитый вещмешок и, смешно виляя корпусом, подошёл к сиденьям:

– Гляди, Паха! Всё исполнили ребятки. Даже про конверт не забыли, – шумно усаживаясь на место, он продолжил скороговоркой, – я правда пересчитывать не стал. Зачем? Если решили кинуть, то это им боком выйдет. А с пойлом и жратвой у нас тобой полный порядок. Курятиной даже скрозь сидор прёт. Как тебе, Паха?

Пашка почувствовал, что краснеет под пристальными взглядами попутчиков, невольно прислушивавшихся к монологу его товарища. Стараясь сохранять невозмутимый вид, ответил делано-ленивым тоном:

– Всё в норме, Витёк. – немного помолчав, сморозил очевидную глупость. – куда нас повезут?

Кто-то из соседей нервно хмыкнул:

– Ты, чё? Охренел от счастья? На вокзал. Куда ж ещё.

Витёк хотел приструнить смельчака, но в этот момент в салон «Икаруса» вошёл уже знакомый призывникам старший лейтенант. Пашке вдруг подумалось, что политработник пришёл, чтобы назвать его фамилию и закончить эту затянувшуюся комедию. Он почувствовал, как где-то у самого горла бешено заколотилось сердце. Офицер, накоротке переговорив с водителем, повернулся к народу: