Баловень

– Товарищи призывники! Напоминаю, что во время следования категорически запрещается курить, употреблять спиртные напитки…

Кто-то ехидным голосом перебил старшего лейтенанта:

– А также материться и мочиться по углам автобуса.

Салон буквально взорвался от гогота и обрывков фраз. Молодой офицер явно растерялся, но ему на помощь неожиданно пришёл пожилой водитель. Выйдя из-за перегородки, он, отодвинув в сторону старлея, громко и чётко произнёс:

– А ну-ка умолкли, сопляки! А ежели кто по пьяне курить или ссать здесь удумает, то хозяйство в миг оторву! Всем ясно? Или повторить?

Призывники послушно замолчали.

На перроне гремела музыка духового оркестра. Кто-то из призывников с явно наигранным энтузиазмом заметил:

– Надо же? Знатно нас провожают. Под марш.

Старший лейтенант, видимо стремясь вернуть слегка утраченный авторитет, пояснил голосом учителя начальных классов:

– Провожают не нас, а какую-то команду. То ли студентов, то ли спортсменов. Военкомат оркестр не заказывал…

Его речь жёстко перебил старший сержант, очевидно решив, что голос принадлежит призывнику:

– Отставить разговоры! Всем держаться вместе. Проходим к последнему вагону и там строимся.

Кто-то задал закономерный вопрос:

– Зачем? И так все сумки и рюкзаки перетрясли…

Сержант снова перебил смельчака. Его ответ был короток, прост и понятен всем:

– За тем!

Пашка шёл рядом с Витьком и молча наблюдал, как пассажиры и провожающие расступаются в стороны, уступая дорогу их колонне. Виктор, напротив, продолжал сыпать комментариями, словно никак не мог наговориться. Увидев нарядную женщину, приветливо улыбнувшуюся их старлею, ткнул Коробова локтем в бок:

– Гляди, Паха, как эта тёлка вырядилась! Наверняка рассчитывает нашего летёху-фуфела закадрить.

Пашка не выдержал:

– Ты замолчишь наконец? Всю дорогу бубнишь и бубнишь. Голова от тебя раскалывается.

Тот лишь хмыкнул:

– Если башка болит, значит в ней есть мозги.

Колонна остановилась у последнего вагона, неподалёку от которого стояла небольшая группа провожающих мужчин и женщин. Сержанты, не дожидаясь распоряжений от старшего лейтенанта, перестроили команду в две шеренги. Старший сержант, очевидно окончательно взяв на себя роль главного, прошёл вдоль строя, по ходу выравнивая носки разношёрстной обуви призывников. Вскоре появился подполковник. Остановившись перед строем и выслушав доклад старшего лейтенанта, оглядел парней, останавливаясь на их лицах. Помолчав, будто собираясь с мыслями, заговорил уверенным тоном:

– Не буду напоминать о том, что в пути следования вы должны вести себя примерно. Не роняя чести и достоинства будущих защитников Родины. Должен всё же предупредить, что до принятия присяги вы находитесь, скажем так, под гражданской юрисдикцией. В случае употребления спиртных напитков, небрежного отношения к оборудованию вагона, хамского отношения к бригаде проводников и прочих проявлений дурости, я буду вынужден передать нарушителя представителям милиции. Они уже сами будут решать, какой срок следует впаять такому придурку. – Увидев, что его слова достигли желаемого результата, продолжил уже более мягким голосом. – Ладно. Думаю, что в нашем коллективе эксцессов не будет. Перед тем как вас отпустят для прощания с родными и близкими, нам надо назначить старших по отсекам. Уж не знаю, как правильно называются перегородки в общем вагоне. Старший будет отвечать за поддержание порядка и дисциплины во вверенном ему отсеке. Есть подходящие кандидатуры?

Старший лейтенант, справедливо полагая, что вопрос адресован ему, не успел даже рта открыть, как его опередил Витёк:

– А можно меня в командиры произвести? Порядок будет. Зуб даю!

Строй всколыхнулся от смеха. Старлей хотел приструнить наглеца, но подполковник остановил его порыв жестом:

– Не надо, товарищ старший лейтенант. Это тот случай, когда инициатива не наказуема, а поощряема. – С лёгкой ехидцей взглянув на Витька, резюмировал. – Твой зуб, парень, мне не нужен. Он тебе самому пригодиться. А смелость твоя очень даже кстати. Считай, что ты уже назначен.

Прощание с родными и близкими длилось недолго. Всё это время Пашка пытался заставить себя подойти к подполковнику и объясниться. Но так и не решился. А уже через десять минут, старший сержант вышел на середину перрона и зычным голосом скомандовал:

– По вагонам! Твою мать…

Глава 11. Счастливого пути!