БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

- Дворы всех владык одинаковы. - Старик пренебрежительно махнул рукой. - Так же, как и придворные: они разнятся лишь внешне. Лучше иди и подумай, что делать. А еще лучше - немедленно уходи вместе со своими людьми и оставь нас на милость судьбы.

- Как решать, не зная, какая грозит опасность?

- Смерть! - ответил слепец.

Кутергину вдруг стало страшно. Казалось, в темноте за полуразрушенными стенами крепости притаилось нечто огромное, зловещее и безжалостное, готовое обрушиться на тебя и задушить: медленно, изуверски наслаждаясь твоими мучениями и затягивая агонию жертвы в садистском сладострастии. Дрожащими пальцами он расстегнул ворот рубашки и помотал головой, отгоняя дурные мысли: бред, мистика! Любая опасность зрима и осязаема! Ему ли не раз бывавшему в бою, не знать этого!

- Ты не похож на человека, способного преступить закон, - сказал он старику.

- О каких законах ты говоришь? - вскинул голову слепец. - Есть законы светские, законы веры, законы природы, но не волнуйся: ни я, ни мой сын не преступили ни одного из них.

- Почему же тебя преследуют?

- Знания дают человеку не только силу, но и приносят страдания. Иди, урус, тебе нужно решать.

Капитан понял, что настаивать на продолжении разговора бессмысленно, и отправился к Денисову - стоило поделиться с ним новостями и посоветоваться, как быть. Пробравшись темными, запутанными переходами, он вошел в каморку Матвея Ивановича. Хорунжий не спал. Федор Андреевич присел на седло у покрытого попоной тюка, заменявшего стол, и молча протянул ему записку. Денисов повертел ее и вернул:

- Прости, но я в этой тарабарщине ни бельмеса!

Федору Андреевичу стало стыдно: зачем он обидел прекрасного человека? Мог бы догадаться, что хорунжий не знает французского! Так нет, совершил бестактность. Но... тогда получается, что из всех, кто находится здесь, французский знают только он и сын старика?!

- Это ты меня прости, Матвей Иванович!

- Ладно, - усмехнулся казак. - Дело говори.

Кутергин перевел записку и поделился своими сомнениями. Денисов слушал набычившись, тяжело глядя исподлобья. Потом уточнил:

- Что старик говорит? Кто за ним тянется, чьи людишки?

- Молчит, - развел руками Федор Андреевич. - Ждет нашего решения.

- Во-о-на, - протянул хорунжий. - Этого нам только недоставало! Оказывается, вот за кем охота идет, а я все голову ломал: зачем конные по пескам кружат? Значит, басурманы старика ловят? Убьют его, как пить дать, убыот! И сынка тоже. Я азиатские замашки знаю.

- Нужно решать, - напомнил капитан. - Пусть они не христиане, но можем ли мы оставить их без защиты?

- Здесь Азия! - Денисов многозначительно поднял палец. - Сами того не зная, в серьезные дела вляпаемся!

Не договорив, он покрутил головой и зло сплюнул в угол каморки: новые проблемы его не обрадовали. Не надо было быть бабкой-гадалкой, чтобы предположить, какое решение примет Федор Андреевич. С одной стороны, казак всем сердцем готов приветствовать его, но с другой - весь его опыт и присущая пограничному жителю осторожность призывали к обратному - бросить старика и его сына на волю судеб и уходить! Уходить чтобы вернуться в форт к назначенному сроку с данными для составления подробных карт.

- Если мы оставим их, степь и пустыня узнают: на русских солдат нельзя положиться, - тихо сказал капитан.

- Кто же расскажет? - вскинулся хорунжий.

- В первую голову те, кто убьет старика и его сына! Тем кто придет после нас, будет трудно завоевать доверие местных жителей. И можем ли мы уронить свою честь?

Федор Андреевич встал и протянул Денисову руку, предлагая скрепить принятое решение рукопожатием и поддержать его:

- До конца, Матвей Иванович?

Хорунжий помедлил, потом нехотя встал и пожал руку капитана:

- До конца, Федор Андреевич! Но выспроси у слепого, кто за ним гоняется и много ли у тех лихих людишек сабель? Без этого нам теперь никак!

- Хорошо, - согласился Кутергин. - Утром я с ним поговорю...

***

Обеспокоенный Денисов усилил караулы, однако ночь прошла спокойно, никто не потревожил русских. С первыми лучами солнца капитан был уже на ногах. Чувствовал он себя значительно лучше и решил немедленно поговорить со слепцом, но тот сам пришел к нему вместе с сыном и первым делом выполнил долг врача: осмотрел раны и сделал сеанс иглоукалывания. Когда процедура закончилась, Федор Андреевич послал Акима Епифанова за хорунжим, чтобы тот присутствовал при разговоре.

Матвей Иванович сел в сторонке, предоставив Кутергину вести беседу со стариком и его сыном.

- Мы вас не оставим ни при каких обстоятельствах - сообщил капитан. - Но вам придется провести с нами длительное время, пока я буду изучать эту землю.

- Вы благородные и смелые люди. - Слепец встал и поклонился русским офицерам. То же самое сделал и его сын. - Скажи, что будет, когда ты закончишь свой труд?

- Предлагаю отправиться с нами за реку. Там кочуют племена, признающие власть нашего государя, и рядом - укрепления, с гарнизонами русских солдат. Вы можете достичь цели своего путешествия и окольным путем, а деньгами я постараюсь вам помочь.