Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

— Именем Фэнфэна, эта вещь подлежит конфискации и поступает в мое пользование, — бесцеремонно заявил бандит, закатываясь леденящим душу хохотом.

— Боже мой! Фэнфэн!.. Банда!.. Я погиб… — пролепетал несчастный.

— Если будешь хорошо себя вести, останешься цел, — отвечал ему Душка Берриец, чей стальной голос становился елейным, когда он задумывал особенно жестокое развлечение.

— Чего вы хотите?

— Серебро, которое бывший хозяин припрятал в подвале.

— Господин граф забрал его еще до Террора и с тех пор не возвращался.

— Ты лжешь?

— Клянусь, это правда!

— Сейчас увидим. Ну-ка, ребята, подпалите окорока господину управляющему!

В мгновение ока в главной зале разожгли камин, и несчастный слуга был подвергнут страшной пытке, описание которой так часто встречается в нашем повествовании. Невзирая на изощренные зверства, жертва лишь повторяла голосом, искаженным муками:

— Серебра здесь больше нет! Хозяин все забрал!

Однако у гражданина Реми были личные сбережения — почти семнадцать тысяч ливров золотом. Бандиты забрали и деньги, и драгоценности. Когда управляющего вытащили из огня, его ноги обуглились до такой степени, что мясо отставало от костей. Он был без сознания и испускал дух. По совету Сан-Арто головорезы повесили его за подбородок на железную ограду, так что один из прутьев решетки проник до самого основания черепа. Несчастного оставили умирать, изуродованный труп только на следующий день сняли гвардейцы из Нёвиль-о-Буа. Бандиты, оставшиеся снаружи, успели тем временем разорить близлежащую ферму. Хозяин попытался оказать сопротивление и был зарублен топором на глазах жены и детей. Доведя до конца свое страшное дело, негодяи запрягли лошадей в телеги погибшего крестьянина, погрузили на них награбленное имущество и битый скот, подожгли дом и мельницы и спокойно отправились делить добычу в лес Камбре. Разбойники имели наглость проехать на обратном пути всего в четверти лье от Жанвиля и Тури, ярко освещенных отсветами пылавших ферм.

Однако даже подобные зверства не смогли утолить ярость Фэнфэна. На юге череда пожаров тянулась в сторону Ашера и замка Ружмон, обитатели которого подвергались смертельной опасности.

ГЛАВА 8

Пьер Монжандр, подручный бандитов в Ашере, был высоким крепким стариком шестидесяти восьми лет, сухим и прямым как жердь. Невзирая на возраст, он продолжал работать — занимался виноделием и торговал яблоками в окрестных городках и деревнях. Это мирное занятие служило прикрытием другому, гораздо менее безобидному. Монжандр промышлял скупкой краденого и усердно помогал бандитам. Не вызывая подозрений, он мог разъезжать повсюду в сопровождении сына, семнадцатилетнего сорванца. Если соседи и догадывались о знакомстве старика с бандитами, то все равно продолжали любезно раскланиваться с ним и, уж конечно, не осмеливались уличить в связях с Фэнфэном. Местное население давно молчало, опасаясь ужасной мести, которая настигала врагов оржерской банды. Всеми ненавидимый и презираемый, но внушавший страх, Монжандр преспокойно занимался своими делами — уезжал днем, возвращался ночью, и это в то время, когда все жители Боса находились под неусыпным наблюдением разбойников.

Накануне той ночи, когда Фэнфэн объявил общий сбор своей армии, Монжандр с сыном запрягли в повозку рыжего мула и отправились в лес Камбре. Там они пробыли недолго и перекинулись лишь парой слов с Батистом Хирургом, который вручил им два белых пакетика и, дав дополнительные указания, спросил:

— Все понял?

— Да. Это яд.

— Как ты его подсыпешь?

— Это уж мое дело.

— Ты уверен, что справишься? Дело серьезное, Фэнфэн шутить не любит…

— Я сказал, что берусь за это. Возьму у живодера кусок лошадиной печенки, сварю и засуну внутрь отраву. Проверенное средство!

— Действуй, да смотри не оплошай!

— Счастливо оставаться, Хирург!

Монжандр тотчас отправился обратно в Ашер. Раздобыв печенку, он вернулся и сварил ее, затем разрезал на два куска и каждый пропитал ядом.

Тем же вечером, примерно за час до нападения на фермы, старик и его сын с отравленной приманкой незаметно выбрались из дома, расположенного на Короткой улочке, как раз напротив замка Ружмон. Они двинулись прямо через поля, свернули налево и, описав большой круг, оказались прямо позади замка. Уверившись, что за ними не было слежки, они осторожно спустились в давно высохший крепостной ров, в котором успели пышно разрастись деревья и густой кустарник. Младший Монжандр бесшумно срезал жердь длиной около пятнадцати футов и, подойдя к стене, просунул ее одним концом сквозь каменные зубцы. Тут же яростно залаяли собаки, чьи чуткие уши уловили едва различимый в тишине шорох. Мусташ и Рамон, бдительно охранявшие маленькую крепость, примчались к тому месту, откуда раздался подозрительный звук, и, подняв оглушительный шум, стали бросаться на стену. Шорох не повторялся, собаки продолжали рычать, готовые снова поднять тревогу. Папаша Монжандр наклонился к сыну и прошептал ему на ухо:

— Для начала подкинь псам обычного мяса, пусть распробуют!