Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Великий голод, царивший в те времена, породил своеобразную категорию стыдливых нищих, наполовину воров, наполовину попрошаек, которых называли ночными бедняками. С большими мешками за плечами эти бедняки появлялись в сумерках, подходили к оградам ферм, громко стучали в ворота и просили хлеба. Их все знали и отвечали:

— Сколько вас?

— Нам несть числа!

Тогда, не открывая ворот, хозяева подавали им через забор хлеб, наколотый на вилы. Каждому доставалось по караваю домашней выпечки, который исчезал в мешке. Так за ночь бедняки обходили три-четыре фермы, громко крича и грозясь поджечь дома тех, кто притворялся глухим. Им никогда не отказывали, ибо знали, что они никому не причиняют особого вреда.

Бандиты Фэнфэна, обычно отбиравшие все до последней крошки, решили позабавиться и, переодевшись в лохмотья ночных бедняков, обошли все фермы на десять лье вокруг Гедревиля. Поджигателей было много, и к полуночи хлеба в округе не осталось. Завершив грабеж, разбойники погрузили добычу на тележки подручных Пиголе Ренодена и Тиже и повезли ее в лес Ла-Мюэт. Подручные из Отрюи и Буасо получили приказ раздобыть вино и также отвезти его на место собрания.

За одну ночь в Ла-Мюэт было свезено столько продовольствия, что его с лихвой хватило бы всей банде на много дней. За одну ночь разбойники вынесли все остальные необходимые вещи из подземелья Пиголе, вход в которое был так хорошо спрятан, что ни одна ищейка не сумела бы его найти. Лес Ла-Мюэт находился в двух с половиной лье от дома старого живодера, поэтому и дряхлые и юные члены шайки, как мужского, так и женского пола, отправились туда без всякой опаски. Покидали подземелье шумно, с песнями и громким свистом, от которого напуганные жители Боса в страхе с головой зарывались под одеяла.

Слух о трагедии в Тупике облетел округу с той невероятной скоростью, с какой обычно распространяются только плохие новости. Люди печально говорили:

— Проклятые времена вернулись. Горе нам, банда Фэнфэна вновь вышла на равнину.

Разношерстная толпа шла при свете звезд, объединившись в группы по симпатиям, общим интересам или же просто случайно. Двое неразлучных, Четыре Су и Сан-Арто, шли, зажав в зубах трубки, размахивая палками и прикидывая, что бы они еще смогли съесть. Сан-Арто «стырил» в Пуали у фермера Захарии Бенуа небольшого поросенка фунтов на двадцать пять и держал пари с приятелем, что съест его непотрошеным, целиком зажарив на угольях. Четыре Су, прекрасно осведомленный о поразительных способностях приятеля, не говорил «нет» и в свою очередь брался слопать гуся весом двенадцать фунтов и пару курочек, понимая, что с таким игроком, как его приятель, ему не тягаться.

Батист Хирург, проголодавшийся, но надеявшийся наверстать упущенное, шел рядом с папашей Элуи, его собратом по духу, в котором он вдобавок ежедневно, а то и два раза на дню находил верного соратника по бутылке. Пьянствуя с утра до вечера, папаша Элуи пребывал в веселом настроении, становился словоохотливым и рассказывал невероятные истории, развлекавшие всю банду. Старый негодяй, состоявший в разбойниках уже семьдесят лет, держался прямо, шел уверенным шагом, ни разу не споткнувшись, и не скупился на шуточки.

Группа, которую можно было назвать главным штабом, держалась возле телеги Пиголе. Там были Андре Берриец, Одноглазый из Мана, Жан Канонир, Жак из Этампа, Большой Драгун, Душка Берриец, Нормандец из Рамбуйе, Беспалый, Винсент Бочар, Шелудивый Жан, Сухой Зад, Жан из Арпажона, Рубаха из Боса. Все они болтали с женщинами, сидевшими на грудах битой птицы, сваленной на телеге. Лаборд, хорошенькая девушка семнадцати лет, родом из Ольне-ла-Ривьер, Мария Луиза Лемер, великолепная разбойница двадцати одного года из Шатонёф-сюр-Луар и прекрасная Мари Миньон из Ондревиля отпускали такие словечки разбойникам, что все вокруг покатывались со смеху.

Рыжий из Оно и его нареченная, одетые с вызывающей роскошью, ехали в телеге Пьера Монжандра, ашерского подручного, который, узнав о предстоящих торжествах, сам предложил свою упряжку. Рыжий из Оно любезно предоставил в ней место Красавице Агнессе, Марии Дюбуа, Марабу, Мари Гусару и Прекрасной Виктории.

Кюре из Оборванцев и Жак из Питивье ехали на телеге мамаши Реноден, жены подручного из Эпре, и рассказывали толстой кумушке такие истории, что у любого палача кровь застыла бы в жилах.