Банда возвращается

Дошла, наконец, очередь до Смоленцева. Молодежный канал, где зритель совершенно иной, должен будет, конечно, придерживаться отличной от ОРТ специфики…

Смоленцев доложил о готовящейся в рамках предвыборной кампании серии дискуссионных передач между лидерами оппозиции.

Смоленцев всем корпусом повернулся к Монастырской:

— Идея заключается в том, чтобы столкнуть этих лидеров между собой. В общем-то, здесь используется классический прием разделения противника. И его саморазоблачения, естественно. Президент, не участвуя в склоках, очень выиграет. Именно неучастие добавит ему плюсов в актив…

— Где гарантии, что противники не консолидируются перед камерой, чтобы подвергнуть критике существующее руководство? — с ходу перебила его Елена Монастырская. — Вы надеетесь на свое искусство ведущего? Сумеете их переиграть, заставить браниться и разоблачать друг друга? Надеетесь, что они не раскусят ваш замысел? Они ведь достаточно опытны.

Смоленцев кивнул:

— На это, конечно, я надеюсь тоже, но главное здесь — подбор участников. Искусно составленные пары или группы должны состоять из людей, которые попытаются выигрышно выглядеть на фоне оппонента. Нам не надо пытаться переиграть их впрямую. Открытая стратегическая линия направлена против КПРФ. Это значит, что с другими претендентами Президенту вообще не следует вступать в диалог. И с коммунистами, кстати, не следует, как я уже говорил… — Смоленцев заглянул в листок бумаги и едва приметно улыбнулся. — Представьте себе пару Брынцалова с Жириновским, и у вас все станет перед глазами, как живое. Каждый из них будет уверен, что на фоне оголтелого идиотизма противника он будет выглядеть вполне достойно и наберет свои предвыборные очки. А на самом деле они только взаимно скомпрометируют друг друга. Они просто не смогут не переругаться; их придется даже сдерживать, чтоб не набросились друг на друга с кулаками.

Наумченко, из ОРТ, весело хмыкнул:

— Покупаю идею! Это политическое шоу должно пойти по главному каналу.

— Идея не продается, — отрезал Смоленцев.

Но от Наумченко не так-то легко было отвязаться:

— Виктор, согласись, это надо пускать на всю страну, да и передача у нас есть весьма подходящая — «Один на один». Ты у себя запустишь прямой эфир по радио, но покажем этих умных ребят у нас? — он с открытой улыбкой переводил глаза с Елены на Виктора. — Получится, что мы каждого из претендентов возьмем в информационные клещи…

— Нет, — ответил Смоленцев, чувствуя, что идея все-таки уходит от него.

— Так будет целесообразно, — холодно поддержала Наумченко Монастырская и обратила к Смоленцеву вопросительные глаза. — Как вы полагаете?

Смоленцев повернулся к Наумченко.

— Я за это сорву с тебя часов двадцать павильонной съемки! — заявил Виктор, разыгрывая жадность.

— Договоримся! — Наумченко заулыбался и уже делал пометки в блокноте. — Одно ведь дело делаем и в одной команде выступаем. Между собой мы, Виктор, всегда договоримся.

— Договоритесь отдельно, — несколько жестковатым тоном перебила его Елена. — Какие еще у вас есть идеи по парам или группам оппозиции?

— Так у меня и остальных растащат, — пожаловался Смоленцев. — Если сами ничего дельного придумать не могут, то пусть хоть платят.

— Торг здесь неуместен, — бессмертная фраза вызвала несколько полуулыбок на лицах присутствующих.

Виктор Смоленцев, не понимая до конца причин откровенной холодности Монастьфской, зачитал свой список.

Следующие десять минут были исключительно посвящены оживленному обсуждению названных кандидатур.

Отвергались одни и предлагались другие. Всех увлекло это составление невозможных, — а точнее, несовместимых — пар, все делали пометки у себя в блокнотах.

Заседание стало напоминать состязание в остроумии.

— Хорошо, остановимся на этом, — подвела черту Елена. — Виктор Геннадьевич, приготовьте мне к завтрашнему дню аннотированный список пар. Меня интересует тактика направления дискуссии в каждом случае.

А я, в свою очередь, постараюсь предоставить вам дополнительную информацию. Иными словами — усилить вас. Будем считать это основным специфическим направлением вашего канала.

— Хорошо, Елена Борисовна, — отозвался Смоленцев. — Кое-какие наметки у меня уже есть.

Он сосредоточенно пролистывал свои бумаги.

Совещание закончилось.

Через несколько минут Елена, которая говорила с представителем армейской службы пропаганды, остановила Смоленцева на выходе из совещательной комнаты:

— Я попрошу вас, Виктор…

— Слушаю вас…

Тон талантливого ведущего был труднопереводим, он, вероятнее всего, говорил: «Дело ваше, Елена Борисовна, если вы решили увеличить между нами дистанцию. Не знаю, чем вызвано это похолодание, но, воля ваша, — я как-нибудь переживу этот каприз или интригу».

Елена Монастырская избегала встречаться с ним взглядом:

— Вы должны были подготовить список…

— Вот он, — протянул Смоленцев листок.

Елена, не глядя, вложила документ в папку и нейтральным тоном продолжила:

— Я жду вас у себя через пятнадцать минут. Аудиенция у Президента может состояться приблизительно через полчаса. Если, конечно, возникнет необходимость. Мы должны быть готовы к разговору.