Бандитский брудершафт

Костя дошел до конца одной аллеи, повернул на другую, вдоль которой стояли такие же лавочки. Некоторые пустовали, на других отдыхали горожане. Вдали, за воротами и забором, по Екатерининской проезжали автомобили. Из-за частокола деревьев их почти не было слышно, но некоторые пронзительно сигналили. Тогда людям становилось понятно, что тихий и уютный мирок парка, наполненного зеленью, — лишь небольшой остров посреди огромного города.

Внезапно Константин остановился. В горле у него образовался ком.

На лавочке шагах в двадцати сидела та самая девушка-азиатка. Кажется, она читала, водя тонким указательным пальчиком по страницам раскрытого конспекта.

Рядом с лавкой отирались два приблатненных подростка лет шестнадцати. Они курили, лузгали семечки, ржали над собственными шуточками и, кажется, пытались заигрывать с симпатичной незнакомкой.

Константин чуть потоптался на одном месте, потом резко выдохнул, покашлял в кулак, прочищая горло, и решительно направился к девушке, сидящей на лавочке.

Через полтора часа Ким снова оказался под акацией, на той же скамейке, прилепленной к палисаднику. Он наклонился над конспектом, косил взглядом в сторону и внимательно следил за входами в ресторан.

Вечерело. Солнце скрылось за домами на западной московской окраине, поднялся легкий ветерок. До завтрашнего визита в отдельный кабинет «Гранда» оставалось менее суток. Однако лицо молодого человека разгладилось, его настроение заметно улучшилось.

Причина этой разительной перемены заключалась в том, что он все-таки познакомился с неотразимой азиаткой. Она действительно оказалась казашкой, приехавшей в Москву к дальним родственникам из Акмолинска. Увы, чуда не состоялось. Звали ее не Трэй, а Кенже, что в переводе с казахского означало «самая младшая из сестер».

Ким подошел к лавочке очень вовремя. Два нахрапистых молодца уже несколько минут приставали к девушке, отпускали в ее адрес похабные шутки, пытались познакомиться и звали с собой. Ради абсолютной конспирации у Кости не было с собой ни удостоверения сотрудника МУРа, ни оружия. Впрочем, его решительный настрой не требовал ни того ни другого.

Он с ходу отвесил подзатыльник ближайшему повесе, плюхнулся на лавочку рядом с девушкой и бросил:

— Здравствуй! Ты рассказала им, что я сделал с такими же оборванцами две недели назад?

— Нет, — ответила девушка, подняла на него изумленный взгляд и еле слышно прошептала что-то.

Он не понимал значения этих слов и даже не знал языка, на котором они были сказаны, но по лицу ее, по интонации догадался, что она умоляет о помощи.

— Зря не рассказала! — выдал Ким и криво усмехнулся, следуя выбранной тактике. — Один помер, а второй до сих пор в хирургии под себя ходит.

Оба малолетних шалопая были слегка ошарашены внезапным появлением взрослого парня, видели в нем конкурента, мешающего им подклеить барышню. Тот, который получил подзатыльник, и вовсе готов был броситься в драку. Однако, услышав фразу, брошенную этим парнем, шалопаи несколько сникли. Кто знает, может, он заливает, а вдруг и правду говорит?

— Ну и что приуныли, малолетки? Отойдем до ближайшей подворотни, а? — проговорил Ким с самоуверенной улыбкой.

— Охота была связываться, — буркнул один из пацанов, сунул руки в карманы и зашаркал стоптанными башмаками по асфальту.

Второй засеменил следом за ним.

Кенже стала лучиком света во тьме мрачного настроения лейтенанта Кима. Поначалу он не понимал, чему радуется больше — маленькой победе над собой (сумел-таки подойти к такой красавице!) или же самому знакомству. Девушка ему очень понравилась. Хороша собой, обаятельная, улыбчивая, скромная. По-русски она говорила хорошо, хотя и с едва уловимым акцентом. Кенже недавно окончила с золотой медалью женскую школу в Акмолинске и готовилась к поступлению в медицинский институт.

Костя проболтал с ней в парке целый час, но ему надо было бежать к ресторану, и он регулярно посматривал на часы. Волнение, неуверенность сковывали его и мешали общению. Он сильно переживал из-за пропажи Василькова и в то же время боялся, что Кенже откажет ему в следующей встрече. Этот отказ поставит под удар операцию по внедрению Василькова в «Гранд».

Перед тем как проститься с девушкой, молодой человек все-таки предложил ей встретиться вечером, погулять и продолжить знакомство. Смущаясь и краснея, она согласилась.

Когда московские улочки окончательно потонули в вечерних сумерках, надежды увидеть старшего коллегу у Кима почти не осталось. Когда Васильков бегал с подносом по коридорам «Гранда», он изредка выходил на крыльцо служебного входа и дымил папироской.

«А раз не выходит, значит, в ресторане его попросту нет», — решил Ким, намереваясь закончить с наблюдением, покинуть свой пост и направиться на поиски телефона-автомата.

Он пребывал в растерянности, не знал, что делать дальше. Поэтому звонок в управление и совет Ивана Харитоновича были ему нужны как никогда. Да и времени до назначенного свидания с Кенже оставалось немного.