Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Николаю, испытывающему понятный страх перед бандитом, пришлось убедиться, что оружие то самое.

На обратном пути «Москвичу» пришлось сделать остановку у железнодорожного переезда. Чванов подал сигнал коллегам, засевшим у дороги и в одной из стоявших возле опущенного шлагбаума машин, снял норковую шапку и небрежно отложил на заднее сиденье. Затем предложил Балановскому помочь протереть лобовое стекло, выманив его таким образом на улицу.

Зеленкова взяли буквально на следующий день, прямо у подъезда. Сопротивления перепуганный студент оказать не сумел. Преступники пытались отпираться, убеждать и просить, рассказывая о своих правах, о своей неопытности, молодости, но доказательства говорили сами за себя.

Суд приговорил обоих к расстрелу.

«Тяп-Ляп». Пионеры криминальной Казани

Выдающаяся в печальном смысле этого слова слава среди мелких криминальных групп 1970-х годов принадлежит молодежной группировке «Тяп-Ляп», ставшей хрестоматийной иллюстрацией к входящей в употребление аббревиатуре ОПГ. Забытая богом окраина рабочего поселка при заводе «Тепло-контроль» послужила очагом формирования наиболее крупного и жестокого преступного движения в Советском Союзе.

...

Здесь играла другая музыка – скрипящая на зубах горькой пылью под азартные крики дворовой шпаны.

Все начиналось обыденно: вечерние посиделки, потасовки стенка на стенку с ребятами из соседних районов. Об этом было известно в милиции и воспринималось как неприятная, но неизбежная реальность. А что еще делать молодым людям, живущим в спартанских условиях на отшибе цивилизации? Высокой власти Советов до них не было никакого дела, ребята были лишь цифрами в статистических сводках, в раннем возрасте придя к пониманию жестокой правды жизни. Слова «театр», «кино», «спортзал», «турпутевка» в таких районах не звучали. Здесь не играла классическая музыка, никто не смотрел по телевизору обращения вождей. Здесь играла другая музыка – скрипящая на зубах горькой пылью под азартные крики дворовой шпаны. Здесь все знали друг друга и, оглядываясь на крепко пьющее старшее поколение, знали, что вот оно, их будущее. «Волшебник в голубом вертолете» сюда никогда не залетал.

...

Много-много было таких удручающих жестокой правдой дворовых республик, где вдали от сверкающих красными звездами областных центров, сквозь ветхие принципы советской морали прорастал культ насилия. Некому жаловаться, некого просить.

Примерно в те же далекие 1970-е годы на другом конце света колумбийский ученый Роберт Кинг Мертон написал в посвященных преступному поведению статьях собственное объяснение подростковой жестокости. «Когда нет в жизни ясных стандартов поведения, непременно возникает аномия» [36] , – утверждал социолог. Одни под ее воздействием покончат с собой. Другие обозлятся из-за недостижимости идеалов, будь-то материальный успех или прочие формы преуспевания. И начнут действовать в жизни иными путями, подчинятся другим идеалам. В таких условиях выживает более сильный – тот, кому насилие заменяет голос разума.

...

К сожалению, в Советском Союзе социология считалась лженаукой, и некому было объяснить занятым пересчетом наград министрам потенциальную опасность царящей на периферии беспросветности. Пока не стало поздно. Еще в 1975 году сотрудники казанских отделений милиции обращали внимание вышестоящего руководства на участившиеся случаи преступности среди юношей. Молодые ребята грабили квартиры, угоняли автомобили, забирали колхозную скотину. «Все нормально, – неизменно говорили сверху. – Ничего страшного не происходит».