Чанья кивнула, изобразив на лице грустное согласие. Знала, что он позвонит через день или два. Но случится ли это? Не потеряется ли Митч между крайностями сознания?
На этот вопрос она не получит ответа до тех пор, пока не станет слишком поздно. Так случилось, что Чанья оказалась одна в большой, дикой стране, и каким бы твердым ни был ее характер, временами в сознании приоткрывалась зияющая пустота одиночества. Однажды, не подумав, позвонила Митчу в кабинет, загоревшись рассказать об эпизоде из «Симпсонов», когда Мардж вживляет себе в грудь имплантат. Номер Чанья знала, поскольку однажды Митч под градусом вручил ей визитную карточку. («Хочу, чтобы ты звонила мне каждый час, хочу постоянно слышать твой голос и все время с тобой разговаривать». Разумеется, она не беспокоила его, когда он был трезвый и на работе.) И вот, осознав, что натворила, затаила дыхание: как Тернер отреагирует на ее звонок? Не зашла ли она слишком далеко и не порвет ли Митч с ней на этот раз на самом деле? Ей долго не удавалось произнести ни слова.
— Мардж не собиралась увеличивать грудь, ее надули в больнице.
Пауза.
— Приглашаю тебя на ужин. Куда хочешь пойти?
— Как насчет «Миски чили у Джейка»?
— Неудачная мысль — это заведение черных.
— Да, да, я не подумала.
— Вот что, надень деловой костюм. Поведу тебя в «Ястреба и голубя» на Холме.
[41]Всем скажу, будто ты член тайской экологической, делегации. Делегация приехала на две недели и пытается предотвратить покупку американцами больших кусков национальных ресурсов страны. Соображай по ходу, если кто-то подойдет и затеет разговор.С тех пор как уехал Танее, у Чаньи не было случая ощутить себя человеческим существом. Она и не подозревала, насколько соскучилась по роли члена восточной торговой миссии, поражающего своей необычностью, пока американец не произнес название «Ястреб и голубь». В этот ресторан ее пару раз водил Танее, и он же купил своей миа мой сшитый по здешнему фасону (брюки, а не юбка) черный деловой костюм. Теперь она надела его ради Тернера, а к пиджаку — золотого Будду на массивной цепи, которого до этого носила только в квартире. С заколотыми на макушке волосами и подкрашенными, как учат в салонах красоты, ресницами и бровями, с серьезным выражением лица (Танее научил ее, как изображать гримасу «американской непреклонности», сказав, что эта «маска» дает наибольшие шансы на успех в США), в черных туфлях на высоких каблуках и в строгом брючном костюме в сочетании с экзотическим золотым украшением она выглядела скорее не членом лоббистской группы, а представительницей тайской аристократии.
Окружение — великая сила. Чанья сидела в «Ястребе и голубе» рядом с серьезнейшим Митчем Тернером, у которого в рабочее время на лице не отражалось ничего, кроме «американской непреклонности», и обслуживающие членов конгресса чиновники не сомневались, что это очень важная и знатная иностранка. С ней обращались с глубоким почтением, а она раньше и не подозревала, что ее душа жаждет такого отношения. Чанья решила, что ей нравится «Ястреб и голубь» и она будет добиваться, чтобы Тернер в обмен на их сближение чаще приводил ее сюда. Хотя именно в эту минуту американец маялся навязчивой мыслью; что за дурацкая затея приволочь любовницу в это место? Ведь наверняка среди гостей ресторана найдутся и ее клиенты.
Чанья внимательно обвела окружающих взглядом. Нет, насколько она могла судить, никого из тех, чей член обслуживала, рядом не оказалось. Митч заказал бутылку вина, но при этом буквально посерел.
В дневнике Чанья больше ничего не пишет про тот ужин и каким образом они оказались в ее квартире, где стали следовать обычному ритуалу. Но ужин так повлиял на Тернера, как никто из них не ожидал. Лежа в постели после любви и все еще под кайфом от спиртного, Митч додумался до того, что решил представить ее родителям. Чанья не спросила, с какой парой мифических матерей и отцов он собирается ее познакомить. Очевидно, им предстояло позабавиться новым вариантом все той же игры. Митч был в приподнятом настроении, говорил беззаботно и застал врасплох.
— Не очень хорошая идея. Я же из Таиланда. Ты знаешь, какой репутацией славятся тайские женщины.
Тернер задумчиво повернулся к ней:
— Ты очень хорошо держалась во время ужина. Я могу им сказать, будто ты приехала с торговой делегацией. Все равно не разберутся. Рано или поздно тебе придется с ними познакомиться.
— Не буду.
Наблюдать, как в его сознании открывается провал, стоило изрядных усилий. Ведь только у детей случаются такие молниеносные смены настроения. Внезапно, без предупреждения, его лицо исказила ярость. Хорошо бы знать, в каком они находятся мире и о каких родителях говорят. Сенатор и сестра исчезли неделю назад, и, по последней версии, Митча растила эксцентричная тетя.
— Намекаешь, что не собираешься за меня замуж?
Изумление в голосе выдало все, что он думает: неужели найдется такая шлюха, к тому же из третьесортной страны, которая способна упустить единственный в жизни шанс?
— Не хочу об этом говорить.