Бангкокская татуировка

— Взгляните, — предложил я и достал из выдвижного ящика паспорт мертвого фаранга. Обнаружил его, когда осматривал номер час назад. Не могу сказать, что являюсь знатоком наших иммиграционных правил, но в данном случае мою тревогу вызвала виза. Паспорт принадлежал некоему Митчу Тернеру.

Полковник тоже встревожился, побледнел, сверкнул на меня глазами и спросил:

— Почему ты не упомянул об этом раньше?

— Потому что не знал, насколько это важно. Не понимал, что все это значит. И до сих пор не понимаю.

— Все дело в визе.

— Это я уразумел.

— Действительна в течение двух лет с правом многократных въездов и выездов.

— И что из того?

— Визы на два года никогда не выдают. Ни при каких обстоятельствах. Тем более с правом многократных въездов и выездов. За исключением особых случаев.

— Я тоже так подумал.

Виза фаранга усугубила ощущение необратимости трагедии. Лишили жизни относительно молодого человека, да к тому же далеко от дома.

— ЦРУ или ФБР?

— ЦРУ. После одиннадцатого сентября мы впустили к себе около двух сотен агентов. Американцы решили, будто им необходимо присматривать за мусульманами на южной границе с Малайзией. Жуткий геморрой — тайского не знают, и к ним приходится приставлять переводчиков. — Викорн покосился на труп. — Только вообрази: накачанный белый верзила шести футов ростом в сопровождении переводчика пытается сохранить инкогнито в пятницу вечером в Хатъяай[9] среди наших смуглых коротышек. Черт побери! А может, это дело рук «Аль-Каиды»?

— Но у нас уже имеются показания того, кто это совершил.

— Ничего не стоит убедить ее забрать показания обратно. Слушай, ты не заметил сегодняшним вечером людей с длинными черными бородами?

Неужели он серьезно? Подчас мудреные рассуждения полковника оставались за гранью моего понимания.

— Поверьте, я не могу взять в толк, чем это может нам помочь.

— Вот как? Тогда слушай. Сюда нагрянут цэрэушники, будут смотреть на нас свысока, истопчут мне башмаками всю спину, я уже не говорю о твоей. Приведут своих врачей, чтобы те осмотрели Чанью, и поскольку на ней нет следов насилия, мы окажемся в заднице. Не исключено, что придется расстаться с нашей самой ценной девушкой или даже на время закрыть клуб.

— И все же, чем нам выгодно, если бы в деле была замешана «Аль-Каида»?

— Прежде всего тем, что американцы хотят в это верить и валят на «Аль-Каиду» все, вплоть до плохой погоды. Стоит им сказать «Аль-Каида», и они проглотят все, что мы им предложим.

Мы переглянулись. Нет, это безнадежно. С какой стати террористу производить кастрацию? И как быть с Чаньей? Я не досматривал ее половые органы, но возникает законное сомнение, что найдется мужчина, который сумел бы ее изнасиловать. Если говорить не для протокола, эта девушка пружиниста, словно росомаха, и если загнать ее в угол, будет так же яростно отбиваться. Судя по всему, Викорн разделял мои сомнения. Что бы ни произошло этим вечером в гостиничном номере, события отнюдь не совпадали на все сто с «показаниями» Чаньи, которые она еще не успела прочитать. Мы с Викорном стали изучать лицо американца.

— Не находишь, что он страшен даже для фаранга?

Я подумал то же самое, но не решился высказаться так же прямо, как босс: ненормально короткая шея шириной почти с голову, полное отсутствие подбородка, неприятный маленький рот. Может быть, Чанья зарезала его из эстетических соображений? Глаза Викорна на мгновение задержались на розе в пластмассовой чашке. Я понял, что он подумал.

— Не слишком в духе ее показаний?

Полковник склонил голову набок:

— Согласен, однако оставь все как есть. Секрет постановки «дымовой завесы» не в учете всех улик, а в умении заставить работать версию. Все дело в интерпретации. — Он вздохнул.

— Процесс разложения в тропиках идет очень быстро, — напомнил я.

— Останки необходимо сжечь как можно быстрее — в целях обеспечения гигиены.

— У нас имеются показания злоумышленницы, и таким образом преступление раскрыто, хотя личность потерпевшего установить не удалось — паспорт преспокойно потеряем.

— Хорошо, — согласился Викорн. — Оставляю это на твое усмотрение.

Мы в последний раз оказали должное покойному, скользнув взглядом по его телу.

— Взгляните; телефонный кабель растянут, а сам телефон стоит на углу кровати. Как это понять? Кто-то пытался в последнюю минуту позвать на помощь?

— Проверь в коммутаторе отеля.

— А с этим как быть? — Я кивнул в сторону ножа.

Практики с богатым опытом, мы не морочили себе голову поиском орудия убийства; нож лежал на середине кровати — именно там, где ему и следовало находиться, если бы Чанья зарезала американца так, как описал Викорн. Я увидел в этом добрый знак и свидетельство того, что Будда благосклонно взирает на наши действия, однако полковник почесал затылок.