Барби. Часть 1 (СИ)

Панди презрительно смеялась в лицо самым страшным порождениям адской бездны. Она презирала опасность. Не замечала боли. Панди не поползла бы к старику просить прощения даже если бы демон, просочившийся в ее тело, принялся бы рвать ее в мелкие клочья. Скорее, она раздобыла бы большой рейтарский пистолет — и превратила подсохшие, как сыворотка, мозги старикашки фон Лееба в изысканное панно на стене в его бедно обставленной прихожей…

Бригелла хмыкнула. Игриво обвязав постромки вокруг талии, она сделала несколько замысловатых па, завершив их изящным, почти балетным, фуэте.

— Не веришь? Сомневаешься? Зря. Я видела Панди в тот день, говорю же тебе. Она дрожала от страха, как бродячая собака, а ее глаза были глазами мертвеца, ходящего среди живых людей. Она сразу все поняла, наша умница Панди. Поняла, но была бессильна сопротивляться. Цинтанаккару не сопротивляются. Демон ел ее кусок за куском — не только тело, но и рассудок. Вся ее кичливая разбойничья доблесть, которой она привыкла щеголять в трактирах, заставляя юных шлюх пускать слюни, облезла с нее, словно фальшивая позолота с грошового подсвечника. Оставив только насмерть перепуганную девочку с мешком в руках. А потом демон сожрал ее, лишь хрустнули тонкие косточки.

— Заткни дырку! — выдохнула Барбаросса, ощущая, как съеживаются от ненависти внутренности, а на груди вместо пота выступает едкая роса, жгучая как серный раствор из алхимической реторты, — Откуда тебе знать, что она мертва? Ты нихера этого не видела, гнойная ты манда, ты…

Бригелла мягко прижала палец к ее губам, преграждая путь полыхающим ругательствам, рвущимся из глотки.

— Не видела, — легко согласилась она, тряхнув волосами, — Однако знаю это так же надежно, как если бы была секунданткой на ее дуэли. Видишь ли, этот милый домик не выпускает свою добычу. Те шестеро, которых я отправила следом за ней, тоже не вернулись. Судя по всему, монсеньор Цинтаннакар и его хозяин не испытывают особенной жалости к раскаявшимся шлюхам, посягнувшим на их добро. Ни одна из них, зайдя в дом во второй раз, уже не покинула его. Ну, довольно о Панди! Истории о мертвецах поучительны в той же степени, что и скучны. Эта порядком изжила себя, потеряла свой лоск. Твоя же… Твоя только начинается. И будь уверена, я буду самым внимательным зрителем в ложе. Не пропущу ни одного движения, ни одного твоего стона…

Барбаросса вновь попыталась незаметно для Бригеллы сжать кулаки, напрячь мышцы предплечий. Плоть, будто пробуждаясь после глубокого наркоза, постепенно оживала, обретая чувствительность, однако она все еще ощущала свое тело комом смерзсшегося мяса с острыми костяными осколками. Нечего и думать, будто в ее силах оторвать его от земли и заставить вступить в схватку. Хорошо, если она вспомнит, как ходить…

Паскудно. Крайне паскудно. В этот раз ты вляпалась как никогда, подруга, и если тебе кажется, что пахнет паленым дерьмом, можешь не сомневаться, это оттого, что под тобой уже разожгли пока еще маленький, но горячий костерок…

— Иди нахер, Бри.

— Неблагодарная девчонка, — вздохнула Бригелла, закатывая глаза, — Ты совсем не ценишь моих трудов. А ведь я спасаю тебя от участи бедняжки Панди. Если бы не я, остаток отпущенного тебе срока ты провела бы как она, мечаясь испуганной тенью по Броккенбургу, пытаясь найти спасение, как будто бы от той болезни, что именуется Цинтанаккар, существует лекарство. О, будь уверена, я отчетливо вижу твое будущее отчетливо на шесть часов вперед, лучше, чем любой магдебургский оракул, гадающий по птичьим потрохам… Поначалу, первые пару часов, ты бравировала бы, делая вид, что все под контролем, скаля свои прелестные зубки. Это твоя излюбленная тактика, не так ли? У Красотки из «Сучьей Баталии» всегда все под контролем — даже когда адское пламя обжигает ей пятки, заставляя сучить ногами… Но постепенно даже твоя выдержка стала бы изменять тебе. С каждым следующим часом, с каждой минутой ты все отчетливее ощущала бы хватку Цинтанаккара, так что даже твой хваленый самоконтроль начал бы рассыпаться на глазах, обнажая внутреннюю труху…