Барьер Сантароги

Дейсейна же очаровали слова доктора. В этом человеке сохранилась некая сущность, не поддающаяся действию времени - могущественная, накладывающая свой отпечаток на все окружающее. Над воротником белого халата вздымалась египетской формы голова, выдававшиеся скулы, нос времен Моисея. Белые ровные зубы виднелись меж тонкими губами...

Появившаяся на губах Паже улыбка выражала непоколебимое упрямство человека, которого невозможно в чем-либо переубедить. Его взгляд с восхищением скользил по местности, охватывая теплицы и людей, сновавших вокруг.

И в этот момент Дейсейн понял, для чего он был послан сюда. Не просто для того, чтобы составить отчет по рыночной экономике Сантароги. Марден был прав в своих предположениях. Он здесь для того, чтобы сломать эту систему, уничтожить ее.

Вот здесь происходит обучение детей сантарожанцев. Детский труд. Паже, похоже, ничуть не волновало, сколько тайн откроется здесь перед Дейсейном.

- Поехали, - сказал Паже. - Я вам покажу нашу школу.

Дейсейн покачал головой. Что может случиться с ним там? Случайный толчок в окно? Неожиданный удар в спину, нанесенный ребенком?

- Я... мне нужно подумать обо всем увиденном, - произнес Дейсейн.

- Вы уверены? - Слова Паже прозвучали как вызов.

Дейсейн подумал о неприступном аббатстве средневековья, воинах-монахах, которые разительно напоминали Паже и его долину в своей уверенности, позволявшей им бросить вызов внешнему миру. "Но в самом ли деле они имеют эту уверенность? - спросил он себя. - Или же они актеры, загипнотизированные действием представления, которое разыгрывают?"

- Вы просто плыли по течению, - заметил Паже. - Вы никогда не боролись ни с чем. У вас даже не развит тот наивный взгляд на вещи, который позволяет видеть Вселенную, не замутненную всяким философским хламом прошлого. Вас запрограммировали и послали сюда сломать нашу систему.

Дейсейн побледнел.

- Запрограммированность означает предубежденность, - продолжал Паже. Потому что предубежденность подразумевает отбор и отталкивание от себя мыслей, а это и есть запрограммированность. - Он вздохнул. - Мы с вами возимся только из-за нашей Дженни.

- Я прибыл сюда с чистой совестью и открытой душой, - сказал Дейсейн.

- Без предубеждения? - Паже поднял глаза.

- Значит, вы соперничаете с... группами из внешнего мира, доказывая, чей путь правилен...

- Соперничаете - это слишком мягко сказано, Дейсейн, - перебил Паже. Сейчас ведется гигантская битва за право контроля над человеческим сознанием. А мы - здоровая клетка, окруженная больными. На карту поставлены не человеческие разумы, а их сознание, способность понимать происходящее. Это не борьба за рынки сбыта. Не заблуждайтесь на этот счет. Это борьба за то, что считается самым ценным в нашей Вселенной. Там, во внешнем мире, ценностью считают то, что можно измерить, подсчитать или составить в виде таблиц. Здесь же мы пользуемся другими стандартами.

Дейсейн почувствовал угрозу в словах Паже. Маска притворства была сброшена. Доктор обозначил стороны в этой войне, и Дейсейну показалось, что он оказался между этих воюющих сторон. Он понял, что никогда раньше не оказывался в более опасном положении. Паже и его друзья контролировали эту долину. Инсценировать несчастный случай для них не составляло никакого труда.

- Нанявшие меня люди, - начал Дейсейн, - считают...

- Люди! - фыркнул презрительно Паже. - Они там... - он указал рукой за холмы, которые окружали долину, - уничтожают среду обитания. Они превращаются в нелюдей, уничтожая природу! Вот мы - люди! - Он ударил себя в грудь. - Они же - нет. Природа - она общая, для всех. Радикальные изменения в среде обитания означают, что ее обитателям тоже придется измениться, чтобы выжить. Нелюди во внешнем мире изменяются, чтобы выжить.

Дейсейн удивленно уставился на Паже. Да, конечно, так оно и есть. Сантарожанцы - консерваторы... они не изменяют свой образ жизни. Он сам тому свидетель. Но Дейсейна отталкивала его фанатичность, религиозный пыл. Итак, ведется битва за человеческие разумы...

- Вы, наверное, говорите себе, - начал Паже, - что у этих придурков-сантарожанцев есть некая воздействующая на психику эссенция, которая превращает их в нелюдей.

Эти слова настолько напоминали его мысли, что Дейсейн замер в страхе. Неужели они способны читать мысли? Может, это побочный эффект действия эссенции Джасперса?

- Вы сравниваете нас с неумытыми, неотесанными потребителями ЛСД, продолжал Паже. - Чудаки, говорите вы. Но вы сами подобны им - не способны понимать происходящее. А мы все осознаем. Мы воистину освободили свой мозг от всяких оков. У нас сильнодействующие лекарства. Это всего-навсего виски, водка, аспирин и табак... и, ах да, ЛСД - вот они, наши самые сильнодействующие лекарства. Но вы должны заметить разницу. Виски и другие депрессанты делают субъекта послушным. Наши лекарства освобождают человека от животных инстинктов, подавить которые никогда не удавалось... до последнего времени.

Дейсейн взглянул на теплицы.

- Да, - произнес Паже. - Посмотрите туда. Именно здесь мы подавляем животное начало в человеке.