Барин-3. Наследник из Бомбея

Раненных и убитых оттащили вниз, у одного матроса, кроме оторванной ноги, рассекло живот и почти вывалились внутренности. Он стонал на всю палубу.

Капитан наблюдал, как два русских корабля уже развернулись и зажимают с разных сторон «Тартус». Помятый фрегат блокировал «Исмаил», угрожающе направив пушки. Даже отсюда капитан слышал, как русские матросы с палубы осыпали их бранью.

На «Тартусе» командовал опытный капитан Белик. Он не стал маневрировать, а сразу дал полный вперед. Когда вражеские корабли оказались по обе стороны, раздались залпы пушек. Но маневренный русский фрегат уже оказался у кормы, открыв встречный огонь. Однако русским все же досталось. Ядра повредили фок-мачту и паруса. От борта второго тихоходного линкора ядра и бомбы сразу отлетали. Белик догадался, что это броненосец. И сейчас этот мощный русский линкор «Лучезарный» подобрался ближе и сразу раздались оглушающие залпы. «Тартус» даже слегка развернуло, раздался мощный взрыв, полетели обломки обшивки и

элементы палубы. Белик понял, что взорвали пороховой склад. Матросы кричали и бегали по палубе. Корабль останавливался от повреждения двигателя. Два матроса, объятые пламенем, бросились за борт.

Что же за пушки у русских?

– Стреляйте! – заорал Бехтер командиру канониров.

В этот момент с броненосца раздалась еще серия залпов. На этот раз почти снесло грот-мачту и разбило батарейный отсек. На палубе слышались крики и ругань. Кто-то истошно орал. Нескольких матросов тяжело ранило, двое лежали на палубе уже без движения. С русского быстроходного фрегата обстреляли оставшуюся батарею, противник подавлял огнем, даже не давая ответить. С трюма валил густой черный дым.

Капитан Белик понял, что все кончено. Он приказал помощнику спускать знамена и готовится к сдаче в плен.

В это время на «Исмаиле» матросы боролись с водой в трюме, откачивая помпой. Русские корабли повредили двигатель и корабль уже медленно тонул.

Мехмет прекрасно понимал, что «Тартус» не поможет. Русские атаковали линкор прикрытия и похоже, им удалось взорвать защищенный пороховой склад. Англичанин беспрерывно ругался, кусок щипы от обшивки располосовал ему щеку.

– Чего вы ждете, капитан?! – орал англичанин.– Прикажите спускать флаги, иначе русские потопят нас как щенков.

Мехмет подозвал помощника:

– Исмаил, много у нас потерь?

– Шестеро убиты, еще двенадцать тяжело ранены… капитан, мы уже не спасем корабль. Пробоины слишком велики… если они снова откроят огонь…

– Исмаил, уничтожьте судовой журнал и спускайте знамена…

Мехмет вошел в капитанскую рубку. Достал пистолет и зарядив, приложил дуло к виску. Но он тут же вспомнил смеющееся, полное радости лицо Фатимы, и отбросив пистолет на стол, вышел на палубу…

***

– С почином, Андрей Иванович! – усмехнулся капитан Верещагин.

Я вздохнул.

– Кажется, нам сегодня тоже досталось…

Верещагин показал на тонувший в трех кабельтовых турецкий линкор. К нашему фрегату уже плыли шесть лодок с турками.

– «Варягу» досталось, но османам сегодня повезло меньше.

Пленные со второго корабля, который полностью объяло пламенем, плыли на броненосец «Лучезарный».

– Васюкин, примите пленных и тщательно осмотрите!– скомандовал капитан.

– Будет сделано, Ваше Благородие! – кивнул огромный рыжеусый матрос.

Официально я числился военным советником, но служил в Третьем отделении. Курировал боеспособность новых линкоров и фрегатов. А сегодня появилась возможность проверить боеспособность на деле, перехватив два османских линкора-разведчика. Командующий Черноморским Флотом вице-адмирал Корнилов сначала невзлюбил меня. Посчитал за выскочку из столицы. К тому же все флотские недолюбливали Третье отделение, а у меня это было будто на лбу написано. Но со временем вице-адмирал все же смирился с моим присутствием. Ему понравились мои идеи по модернизации кораблей: паро-винтовые двигатели, мощные пушки и броненосцы. Однако за четырнадцать месяцев на российских судоверфях построили только три быстроходных фрегата-рейдера, вроде «Варяга», два броненосца, еще три достраивались и пока стояли в доках Николаева и Кронштадта. Треть линейных кораблей и фрегатов оснастили винтовыми двигателями, но остальные так и остались парусниками. А до закладки и строительства настоящего «монитора» так дело и не дошло. К тому же за три месяца до войны, на Балтийском море, у острова Бронхольм разбился большой 52-пушечный «Архимед», гордость русского флота. Думаю, здесь точно не обошлось без диверсии вездесущих британцев…

В общем к войне на Черном море подготовились плохо, хотя я предупреждал и министров, и императора Николая еще за четырнадцать месяцев до начала боевых действий…

Когда всех пленных погрузили в трюм, подошел лейтенант Кехтер. Худощавый и узкоплечий, в отличии от капитана Павла Верещагина, который казался настоящим былинным богатырем с широченными плечами и мускулистым торсом.

– Капитан, среди пленных английский журналист. Он просится на разговор с вами.

Верещагин подмигнул:

– Ну что, Андрей Иванович, поговорим с англичанином… Ведите, лейтенант!

Я заметил на палубе матроса Коваленко с перевязанной рукой.