Барк «Жемчужный»

Да, Сенька слышал. Слышали и матросы. Им нет никакого дела до Генри. Они пьяницы, сорвиголовы и бродяги… Но кто же тогда кладет под его подушку то апельсин, то яблоко? Конечно, не Дрюс. Нет, моряки «Сабины» не бродяги… Они ненавидят войну и готовы всех поджигателей вздернуть на рее. Да, на свете есть вещи похуже Дрюса… Война… Она в один миг может убить Мэг, Бэт, Клэр, и весь Гуль, и весь мир, будь она проклята вдоль и поперек, слева направо и крест-накрест!..

Мальчик вздыхает, втягивает голову в плечи и задумывается.

День идет на убыль. Но странное дело — морская даль становится еще шире, еще синее. Кружатся над кораблем чайки.

— Эй, где ты, Генри? — вдруг раздается голос боцмана Дрюса.

Генри вздрагивает.

— Я здесь, на русском судне, сэр!

— Вижу, завел дружка?

Склонившись с борта «Сабины», Дрюс бесцеремонно разглядывает мальчиков и говорит:

— Неплохо побоксировать, детки, в такой денек. Совсем неплохо. Я знаю, Генри, за тобой дело не станет. Верно, я не ошибся?

Лицо Генри вытягивается. Оно жалкое и несчастное. Но еще несчастнее глаза мальчика. Если он откажется драться, Дрюс все сделает, чтобы избавиться от него, и тогда сестры три дня в неделю будут сидеть на одной овсянке…

— Ты готов, Генри?

— Нет, сэр… Да, сэр!

Сенька удивлен. Он не верит своим ушам. Мальчишеская, так славно начавшаяся дружба рушится.

— Неужели ты хочешь со мной подраться, Генри? Но я даже не думаю…

Генри рад, слова Сеньки для него как музыка. Нет, драки не будет, пусть Дрюс даже лопнет от злости. Генри готов расцеловать Сеньку.

А боцман Дрюс, словно прочитав мысли юнги, кричит:

— Генри, это твой последний рейс, детка!

— Сэр…

— Никаких «сэр». Вызывай русского — ты его побьешь. Разве не видишь, что он боится?.. У него дрожат коленки…

Лицо Сеньки белеет словно гребень волны.

— Ха, это я боюсь?

Боцман Дрюс с наглой усмешкой кивает головой.

Сенька с трудом сдерживается, чтобы не плюнуть в его бородатую физиономию, и говорит:

— Хорошо, я буду драться… Только я дерусь больно даже в перчатках, слышишь, Генри?

Генри слышит. Он не боится. Его уже не раз колотили по вине Дрюса. Этой весной в Бергене он три дня провалялся на койке. Но тут совсем другое… Генри не может вынести взгляда Сеньки, который смотрит на него со злой и гадливой жалостью.

— Где будем драться? — спрашивает Сенька.

— На «Сабине», — говорит боцман. Он потирает руки и вызывается быть судьей.

— Эй, все наверх, живо!

И вот мальчишки в кожаных перчатках (ими их снабдил Дрюс) становятся друг против друга на люковинах среднего трюма.

Мальчики сближаются. На лице Сеньки выступает испарина. Боксировать он немного может. Нагляделся в морском спортклубе. Тут главное — не зевай. Он первый посылает кулак вперед, но мимо.

Зато Генри наносит удар без промаха.

Дрюс, прыгающий вокруг мальчиков, крякает от удовольствия. Но моряки не разделяют его восторга. Они неодобрительно поглядывают на боцмана.

Схватка становится ожесточенной.

Генри сбивает с ног Сеньку, но тот сейчас же поднимается.

— Выпить мне кружку морской воды, если Генри не одолеет русского! — кричит Дрюс.

При этих словах моряки «Сабины», как-то странно усмехнувшись, глядят на юнгу, глядят в упор, и в их взглядах можно прочесть: «Ну-ка, малыш Генри, позабавь нас, морских парней!..»

Генри понимает, чего хотят от него матросы. Хотят, чтобы Дрюс напился морской воды. Но, может быть, он ошибся? К холую не обращаются с такой просьбой. Значит, он не холуй. Значит, команда не позволит боцману Дрюсу издеваться дальше над юнгой… Они смелые люди. С боцманом Дрюсом все может случиться в море…

Лицо мальчика светлеет от радости.

А бокс продолжается. Сенька, не так ловок, как Генри, но он сильнее и держится уверенней. Похоже, что силы мальчиков равны. Но что с Генри случилось?

Его руки слабеют, голова бессильно откидывается назад, а ноги расходятся, как по мокрому льду.

— Держись, держись! — злобно орет на него Дрюс.

Сеньке становится жалко маленького англичанина. Мальчишка совсем выдохся. Ладно, надо сыграть в поддавки…

Но Генри вдруг сам шепчет Сеньке:

— Я тебе поддамся, слышишь, поддамся… — и тут-же с грохотом падает на люковины трюма.

Сенька не сразу понимает, что произошло, а поняв, делает вид, что победа над Генри далась ему нелегко.

В это время Дрюс ведет счет. Один… Два… Три… Сейчас Генри поднимется. Но юнга лежит. Дрюс еще больше свирепеет. Хорошо бы пнуть Генри изо всех сил ногой, тогда поднялся бы, негодяй! Но судья обязан вести счет. Семь… Восемь… Девять…

Генри не шевелится.

Дрюс глухо объявляет имя победителя. Но это еще не все.

— Поднять наверх ведро забортной воды! — раздаются громкие голоса моряков.

Миг, и ведро на палубе. Находится и кружка. Дрюс должен пить. Это неумолимо, как сама судьба. И он пьет и, выпив, идет на корму, сопровождаемый насмешливыми возгласами команды.

На корме Дрюс тупо глядит на дверь гальюна: кто знает, не подействует ли морская вода, как слабительное?..

А Генри протягивает Сеньке руку и тихо, виновато говорит:

— Не сердись… Забудь… Давай лучше выкурим трубку…

У Сеньки доброе сердце.

— Что ж, ладно, английский бой.