«Бархатное подполье». Декаденты современной России

Открывал «Бархатное подполье» музыкально-театральный проект Сергея Васильева «Кабаре Безумного Пьеро», невероятно популярный тогда (а теперь тем более) в московских богемных кругах. Артисты сразу задали высокую планку, показав внушающий уважение и музыкальный потенциал, и собственно сценический. «Мне хочется друга…», одна из композиций «Кабаре», запала в душу надолго многим, в том числе и автору этих строк. На сцене в солирующих ролях блистали попеременно то сам Сергей Васильев, менявший фрак на тельняшку с наганом, в песни Вертинского – на «Цыпленка жареного», то красавица Дарья Ловать, великолепная певица и виолончелистка, к тому же блистательная актриса.

Сергей Васильев,

певец, актер, режиссер, лидер группы «Кабаре Безумного Пьеро»:

Владимир – удивительный человек! Он организовал уникальный по своему составу фестиваль, объединивший самых разнообразных артистов. Родственная нам атмосфера декаданса, вальяжные кавалеры, кокетливые дамы, экзотические ароматы, навевающие мысли о далеких путешествиях в английские колонии. Дым дорогих сигар… Все это вдохновляло необычайно, и мы чувствовали себя в своем родном кругу, в кругу единомышленников.

Так получилось, что мы выступали на «Бархатном подполье» только один раз, в 2009 году. Думаю, это связано с тем, что у нас была совершенно другая система инсталляции себя в городскую среду. У Владимира была ориентация на создание особого декадентского сообщества, мы же активно шли в социум, в образованный мейнстрим. Возможно, мы единственный из всех коллективов, имевших отношение к «Бархатному подполью», кто выступает в театрах, участвует в различных городских мероприятиях. В общем, мы были просто социальнее и практичнее.

Когда я впервые попал на фестиваль, меня удивило многое – от обилия полуодетых эротизированных девушек до перегара, которым пахло в гримерке от Веселкина. Я подумал, что имею дело с сумасшедшими людьми. Не скажу, что «Кабаре Безумного Пьеро» было эталоном благоразумия, но так я подумал. Выступили мы забавно. Один из рецензентов написал, что «пока все это похоже на художественную самодеятельность». Тогда я обиделся, но, думаю, что именно так и было. Все последующие годы мы работали над тем, чтоб уже быть больше похожими на театр, чем на самодеятельность. И не в последнюю очередь нам помогала в этом публика, которую мы встретили на «Бархатном подполье».

Фестиваль подарил нам самое главное – нового зрителя. Мы менялись, менялось и мое отношение к Владимиру и «Бархатному подполью»: удивление перерастало в большое уважение к серьезности и независимости. Думаю, что «Бархатное подполье» стало одним из самых интересных художественных проектов последнего времени, опытом создания собственной оригинальной арт-среды.

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Затем следовало «Бостонское чаепитие». Практически в «симфоническом» звучании: клавишные, за которыми грациозно восседала умница и красавица Алена Слинкина, переключавшая тембр периодически на клавесин, «баховский» орган и синтезированные струнные, дополнял восхитительный дуэт скрипок (Данила Шлапаков и Катерина Хорошилова, которую я всегда называл не иначе как Катрин). Особенно выразительно в таком едва ли не оркестровом звучании предстали песни «Офелия», «Безумный художник», «Твой ласковый фюрер». Не упустили мы возможности пустить в ход театрализацию. С нами выступала в тот раз настоящая рыжая бестия, бесконтрольная и неподражаемая Марина Изосимова, актриса, танцовщица, модель. Когда меня спрашивают: «А правда ли, Владимир, что на одном из концертов «Бостонского чаепития» вы занимались сексом прямо на сцене?», имеют в виду, как правило, именно это выступление. Нет, неправда! Сексом мы не занимались (по крайней мере на сцене), однако то, что мы там в тот момент вытворяли, было куда занимательнее и требовало некоторых едва ли не акробатических навыков. А поскольку наш с Мариной эротическо– истерический перформанс был чистой воды импровизацией, весь этот комплекс ужимок и прыжков требовал и от музыкантов группы «Бостонское чаепитие» дополнительного внимания: периодически приходилось уворачиваться от падающих на сцене тел и предметов. Марина обрушивала меня с моей гитарой, с яростью взбешенной тигрицы взгромождаясь сверху. Я в свою очередь сокрушал рыжую бестию и полуласкал-полудушил ее за шею. И происходило все это по традиции под песню «Там, за стеной», экзистенциальную сагу-исповедь, написанную мною в далеком 1995 году.