Барнеби Радж

Так как эта молодая особа, пока ее несли с чердака, не подавала никаких признаков жизни, то ее спаситель объявил, что она не то умерла, не то кончается, и не зная, куда ее девать, оглядывался, ища скамьи или хотя бы кучи золы, чтобы положить бесчувственное тело. Вдруг мисс Миггс, каким-то непостижимым образом оказавшись на ногах, откинула волосы с лица, дико вытаращила глаза на мистера Тэппертита и с криком: «Жизнь моего Симмуна спасена!» — бросилась к нему на шею так стремительно, что он зашатался и отлетел на несколько шагов, увлекая за собой свою прекрасную ношу.

— О, чтоб тебя! — проворчал мистер Тэппертит. — Эй, кто-нибудь, возьмите ее и заприте опять. Ее совсем не следовало выпускать.

— Мой Симмун! — замирающим голосом прошептала мисс Миггс сквозь слезы. — Мой любимый!

— Держитесь, не то я вас брошу на пол, — сказал мистер Тэппертит крайне нелюбезным тоном. — Чего вы возите ногами по полу и валитесь на меня?

— Ангел мой Сим, — прошептала Миггс. — Ты же обещал!

— Ну, да, обещал и сдержу слово, — отвечал Саймон сердито. — Я о вас позабочусь, потерпите. Да станьте же вы на ноги, слышите?

— Куда мне деваться? Что со мной будет после всего, что я сегодня наделала? — голосила Миггс. — Мне остается теперь только лечь в сырую могилу!

— Жаль, что вы уже не там! — вспылил мистер Тэппертит. — Вас надо бы заколотить наглухо в хороший, крепкий гроб.

Он позвал одного из своих людей и шепнул ему на ухо:

— Возьми-ка ее да унеси — знаешь куда?

Тот утвердительно кивнул и, подхватив на руки Миггс, несмотря на ее бессвязные протесты и сопротивление (от которого бедняге не поздоровилось, ибо она пустила в ход ногти), унес ее из мастерской.

Все, кто был в доме, высыпали на улицу, слесаря поставили впереди между двумя конвоирами, и толпа быстро двинулась в путь. Без всякого шума и криков они шли прямо к Ньюгету и вскоре очутились перед тюремными воротами.

Глава шестьдесят четвертая

Выстроившись перед тюрьмой, они больше не считали нужным соблюдать тишину и громкими криками стали требовать начальника. Появление их здесь, видимо, было не такой уж неожиданностью: в доме начальника тюрьмы выходившие на улицу окна успели основательно забаррикадировать, калитка в воротах тюрьмы была заперта, и ни у одной амбразуры и решетки не видно было ни души. Но им недолго пришлось звать — на крыше дома начальника появился какой-то мужчина и спросил, чего им надо.

В толпе тот кричал одно, тот — другое, а большинство только гикало и свистело. Дом был высокий, в наступившей темноте многие не видели, что кто-то вышел на их Зов, и продолжали кричать, пока весть о появлении начальника не распространилась по всей толпе. Прошло добрых десять минут, прежде чем хотя бы один голос мог быть услышан достаточно внятно. И все это время человек на крыше стоял неподвижно, выделяясь на фоне вечернего неба, и смотрел вниз, на взбаламученное море голов. Наконец Хью прокричал:

— Вы — начальник тюрьмы, мистер Экермен?

— Ну, конечно, это он, — шепнул ему Деннис. Но Хью, не слушая его, ждал ответа от человека на крыше.

— Да, — откликнулся тот. — Это я.

— Так вот что, сэр: у вас тут сидит несколько наших товарищей.

— У меня тут всякого народу немало. — Мистер Экермен глянул вниз, во двор тюрьмы. Сознание, что он может видеть все, скрытое от них этими толстыми стенами, так раздражило толпу, что она завыла, точно стая волков.

— Выпустите только наших товарищей, — сказал Хью. — Остальных можете оставить у себя.

— Я никого не имею права выпускать. И своего долга не нарушу.

— Если не откроете ворот, мы их взломаем, — сказал Хью. — Потому что мы хотим освободить наших.

— Слушайте, добрые люди, — начал Экермен. — Я могу только посоветовать вам поскорее разойтись. Помните, что беспорядки в таком месте будут иметь для вас очень тяжелые последствия, и вы горько раскаетесь, да будет слишком поздно.

Сказав это, он, видимо, собирался уйти, но его остановил чей-то голос.

— Мистер Экермен! — кричал Гейбриэл Варден. — Мистер Экермен!

— Не хочу больше вас слушать, — отмахнулся начальник, повернувшись в его сторону.

— Да я не из этих! — крикнул слесарь. — Я порядочный человек, мистер Экермен, честный труженик Гейбриэл Варден, слесарь. Вы меня помните?

— Как! И вы с ними? — изменившимся голосом воскликнул начальник тюрьмы.

— Они привели меня силой. Хотят, чтобы я открыл замок у главных ворот, — пояснил слесарь. — Будьте свидетелем, мистер Экермен, что я отказываюсь это сделать. И не сделаю, чем бы мне это ни грозило. Пожалуйста, запомните это на случай, если они меня убьют.

— Не могу ли я как-нибудь помочь вам? — спросил начальник.

— Нет, мистер Экермен. Выполняйте свой долг, а я выполню свой. Еще раз повторяю вам, грабители и душегубы, — тут слесарь повернулся к толпе, — я вам помогать не буду. Можете орать до хрипоты, — не буду!..

— Постойте, постойте, мистер Варден, — торопливо сказал начальник. — Я знаю, вы честный человек и не сделаете ничего противозаконного. Но если вас принудят к этому силой…