Бару Корморан, предательница

Бару стиснула голову ладонями. Какими сальными сделались ее немытые волосы! Кроме того, целый день она грызла кофейные зерна и сейчас почувствовала настоятельную необходимость дочиста вылизать зубы.

— Пусть войдет.

— Ваше превосходительство!

Войдя в кабинет, Амината отсалютовала и вытянулась по стойке «смирно». Бару откашлялась и от души позавидовала чертовски бодрому и свежему виду Аминаты. Наверное, по пути сюда успела почистить форму или загодя послала на корабль за запасной. Так или иначе, но выглядела Амината безукоризненно. С годами она все так же оставалась выше ростом, а должностные обязанности заставляли ее сохранять силу, грацию, прямолинейность и стремительность метательного копья. В общем, причин избегать ее на борту «Лаптиара» имелось множество.

Бару встала и обогнула стол.

— Все мышцы затекли! Но ничего не поделаешь: я просидела целый день. Итак, приступим к делу. Обнаружены ли расхождения?

— Нет. Материальные ценности в хранилищах точно соответствуют представленной принципал–фактором описи, как количеством, так и качеством. Признаков злоупотребления или растраты не обнаружено. Даже качество металла превосходно, — доложила Амината, подавая Бару палимпсест. — Вот данные сверки.

Бару устало приняла документ.

— Благодарю морскую пехоту за помощь, лейтенант.

— К вашим услугам. Рада сообщить, что дисциплина моих людей оказалась на высоте.

— Хорошо.

Внезапно Бару почувствовала желание душевно и физически опереться на Аминату — на ее безупречную выправку, сияющий мундир и неистощимое терпение. Но это было невозможно. «Амината», — мысленно произнесла Бару и незамедлительно ощутила безумное смущение. Сердце словно превратилось в сгусток боли. Тот безжалостный поединок и яростный выговор (неужели она решила, что речь шла о самой Бару? Но если так, она же ни словом не обмолвилась…), формальный тон и отстраненность — все явно свидетельствовало о злости.

Но позже она предложила Бару свой клинок и привела морских пехотинцев — может, она все–таки подобрела?

— Ваше превосходительство, уже стемнело, — сказала Амината. — Вы совсем заработались. Что, если…

Вероятно, Бару не смогла скрыть удивление.

— Простите за нарушение приличий, — продолжала Амината. — Я еще не использовала увольнение на берег и полагаю, что мы могли бы вспомнить Тараноке, пока «Лаптиар» не ушел…

«И мы не расстались навсегда…»

Желудок Бару сжался в комок.

— У меня есть вино.

— Ваше превосходительство…

Все часы краденой свободы, проведенные вместе в учительской кладовой… Наверное, они все еще чего–нибудь да стоят.

— Не надо, Амината. Зови меня по–прежнему — Бару.

Амината скрестила руки на груди, отставила ногу в сторону и беззаботно улыбнулась.

— Не знаю твоих вкусов, Бару, но мы в порту, а моряку не пристало проводить увольнительную среди конторских книг с бокалом вина.

— Э-э…

Желудок не отпускало. А сердце, похоже, забыло, когда и как ему биться. За Аминату говорил Кердин Фарьер. Кердин незримо присутствовал здесь, в кабинете Бару, и наблюдал за ней глазами Аминаты. И совсем недавно — для того, чтобы спасти себя, хватило одной–единственной фразы…

«Благодарю, лейтенант, но воздержитесь от фамильярностей».

Но, как бы там ни было, а утро вечера мудренее.

— Я только переоденусь, — выдавила Бару.

* * *

— Ничего себе вкус! Натуральная моча! — воскликнула Бару, поперхнувшись.

— Откуда ты знаешь, какова моча на вкус?

Бару фыркнула в кружку.

— Я дикарка из диких земель!

— Ладно тебе! В здешнем захолустье мочу пьют только ордвиннцы! — Амината проказливо постучала по донцу кружки Бару. — До дна, до дна, Бару! Еще по одной?

Заглянув в опустевшую кружку, Бару попыталась обдумать предложение. Инстинкт — возможно, впервые за всю ее жизнь — не возражал.

— Да, — ответила она. — Согласна.

— Только платишь ты, — предупредила Амината, опираясь о стойку бара. — У тебя теперь деньжищ — сколько угодно.

— Нет, это работает совсем не так… — Бару нахмурилась. Она понимала, что некоторые темы затрагивать не стоит, и в итоге решила, что о денежных вопросах можно говорить лишь в общих чертах. — Нельзя забывать об инфляции и… Знаешь, я даже не составила требований на закупку перьев и чернил. Столько дел, Амината!.. Я-то думала, меня ждут сложные вычисления и скучные примитивные обязанности, а получилось — в точности наоборот!

— Для тебя нет ничего сложного! Ты же гений, забыла?

Звучно рыгнув, Амината приняла от бармена еще пару кружек. Бармен старался следовать той же фалькрестской моде, что и изобиженный Бару принципал–фактор Бел Латеман, — фартук, обнаженные плечи, спортивный корсет с распущенной шнуровкой, броский макияж…

— Рада, что ты так считаешь, — произнесла Бару, внимательно изучая геометрию ее поднятого указательного пальца. — Я пьяна. Наверное, в первый раз в жизни.

Но, даже во хмелю, следовало держаться настороже. Ей нельзя выдать себя и сболтнуть нечто вроде: «А мне тебя не хватало…»

— Рано плакать, пташка, — за полночь едва перевалило! Пожалуй, надо найти тебе… — Амината подалась к ней и приподняла бровь. — Компанию, а?