Бару Корморан, предательница

Сомнений в том, кого она имеет в виду, быть не могло: княгиня употребила афалонское местоимение в единственном числе.

— Такое сопротивление бессмысленно, — произнесла Бару. — Если им нужны перемены, они должны стать полезными Фалькресту. Можно найти путь наверх, но сначала надо проникнуть в нутро Маскарада.

— Что за недостойные речи! Люди не могут долго молчать под плетью.

— Порядок лучше беспорядка, — возразила Бару теми самыми словами, над которыми издевалась на Тараноке, спрятавшись под темным пологом школьной кровати.

Тайн Ху молча отвернулась от Бару.

* * *

Они ехали на север по сливочно–белому известняку, уложенному на подстилку из бетона и керамической крошки, по гравию с известью, по гудящей под копытами ордвиннской земле. «Может, настанет день, — думала Бару, — и дороги здесь начнут строить из таранокийского туфа».

Теперь Тайн Ху скакала верхом вместе со своими дружинниками, оставив Бару работать в карете. Бару отчаянно старалась сосредоточиться на бумагах, одолеть смутное, неизвестно откуда взявшееся беспокойство. Наверное, его породили воспоминания о беспорядках в Северной гавани и мысли о несчастных, запятнанных кислотой и сгинувших в Погребах. Или осознание того, что Тайн Ху вполне может убить ее и бросить тело Бару на поживу шакалам. Тогда ее труп точно никогда не найдут…

Раздумывая над палимпсестом, Бару пыталась сконцентрироваться. В Вультъягских владениях Тайн Ху, конечно, должны были вести кучу счетных книг. Бару предстояло изучить их и найти в них признаки подготовки к бунту: чрезмерное увлечение ссудами, агрессивные инвестиции в старую монету и ценные товары, закупки оружия и зерна, необходимые для потенциальных восставших…

А если такие признаки обнаружатся? Или Тайн Ху решит, будто Бару их отыскала? Что тогда?

Если во время поездки она исчезнет или погибнет, будет очевидно, что ее убила Тайн Ху.

И Тайн Ху это, разумеется, понимает.

Бару посмотрела в окошко кареты. Теперь перед ней раскинулись ухоженные оливковые рощи княжества Хейнгиль: ровные квадраты серебристо–зеленых зарослей давали Орд винну превосходное масло. Мысленно переработав столь ценный товар в деньги и власть, Бару поймала себя на том, что не может оторвать глаз от этой земли. Ее манили и сосновые леса, стоящие стражами над долинами, и отливающие синевой мрачные склоны горы Кидзуне, и заснеженные пики, которые возвышались вдали. То был настоящий Ордвинн, волчья земля — живущая, должно быть, по волчьим законам. Наверное, здесь сила вовсе не в знании — да и против ножа особо ведь не поспоришь… «Может, — нашептывала на ухо недоверчивая часть ее сознания, — Мер Ло устроил все нарочно, чтобы избавиться от тебя?»

Вечером они разбили лагерь. Бару уставилась на темное небо, исчерканное зигзагами чужеземных созвездий.

— Вам неспокойно? — поинтересовалась Тайн Ху.

Закутавшись в плащ, Бару взглянула на княгиню через пламя костра, не понимая, стоит ли воспринимать ее вопрос как угрозу.

А княгиня Вультъягская распахнула руки навстречу окрестным кустам и вековым деревьям. Она улыбнулась, глаза ее блеснули в отсветах огня, словно глаза орла.

— Я просто подумала, что вы наверняка еще ни разу в жизни не забирались в такую глушь и настолько не отдалялись от моря. Я угадала?

* * *

Ко дню прибытия в Вультъяг она поняла, отчего Парламент так жадно цепляется за Ордвинн. Нет, Ордвинн был не только щитом против возможного вторжения — он являлся источником несметных богатств. Леса, рыбные промыслы, прибрежные земельные угодья, каменоломни, мельницы и сами феодальные ремесленники, чье мастерство складывалось и закалялось на протяжении многих лет междоусобных войн, — все это оказалось бесценно…

Ордвинн стал бы для Империи крупным уловом. А также принес бы немалую выгоду своему будущему единовластному хозяину, который мог бы его взнуздать.

Но князья и княгини и не думали об объединении земель. Эгоистические пошлины и гильдии мешали свободному предпринимательству, что влекло за собой неизмеримые убытки. Бару мысленно бродила по воображаемой карте, стирая границы тринадцати княжеств, сокрушая крепости и замки, освобождая Ордвинн от владык и подводя итоги.

Что бы сделала она, если бы сама подняла восстание? Разрушила бы все, дабы выстроить заново? Будут ли дочери Ордвинна взирать на нее с тем же забавным изумлением, с каким сама она глазела на паруса, поднимающиеся к небу из–за рифа Халае?

Крутая дорога вела их через редкий лес. Наконец они достигли высшей точки горного перевала.

— Езжайте вперед и откройте заставу, — приказала Тайн Ху, направляя своего скакуна к карете. — Что ж, Бару, приглашаю вас взглянуть на мои земли.

Бару ухватилась за ее руку — перчатка к перчатке — и с трудом взгромоздилась на круп коня Тайн Ху. Она держалась, как учили книги, не за всадника, а за заднюю луку седла. Скакун пошел рысью, и движение его не имело ничего общего с плавным ходом корабля.

— Легче. Не напрягайтесь.