Башня ветров

Удивительно, но упоминание о «Скорой» подействовало. Матя приоткрыла глаза, обвела столовую все еще плохо фокусирующимся взглядом.

– Ну вот, – с удовлетворением произнесла Кира, поднося к лицу женщины стакан и приподнимая ее голову. – Давай водички. Вот так, молодец. Голова кружится?

Матя помотала головой и зажмурилась.

– Сможешь встать?

Кира с Глебом помогли женщине подняться, усадили на диван, подоткнув под спину подушки.

– Где Ариадна? – спросила она шепотом. – Я хочу ее увидеть.

– Потом, – пообещала Кира, – видишь, у нас гости. Хочешь, позову маму?

– Не буди ее, пусть поспит. Рань такая. Хотя она всегда просыпается, когда Мадина начинает посудой бренчать на кухне. А где, кстати, Мадина? Где? Кира, ты бы сходила, посмотрела, что с ней.

– Так, попрошу всех оставаться на местах. – Старший лейтенант Шишкин сделал шаг вперед и, обращаясь к Глебу, сказал: – Насколько я понял, вы тут старший… То есть главный. Сообщите, кто еще находится в настоящий момент в доме?

Судя по тому, что Матя не стала оспаривать старшинство Глеба, потрясение, вызванное сообщением о смерти Ариадны, было слишком сильным.

– Теща, Татьяна Максимовна, – начал перечислять Глеб, – Варвара Андреевна Мельникова постоянно с нами проживает, гости – дочь еще одного нашего постоянного жильца, Новикова Сергея Егоровича, с мужем. И Мадина – помощница по хозяйству.

– Предлагаю пройти и проверить, все ли на месте. У вас же есть запасные ключи от их комнат?

– Зачем? – удивился Глеб.

– На всякий случай. А вас, женщины, – Шишкин обвел глазами Асю, Киру и Матю, – еще раз убедительно прошу оставаться здесь.

Глава 31

Звонок Аси несколько разрядил напряженную атмосферу, царившую на кухне в доме Тимура.

– Пожалуй, теперь можно и кофе выпить, – сказал он. – Или ты бы предпочла попытаться уснуть?

– Уснуть не получится – сейчас Федор приедет. Ты извини, но он так нервничал, что я не придумала ничего лучшего, как пригласить его сюда.

– Нечего извиняться. Я бы на твоем месте поступил точно так же. К тому же это и твой дом тоже. Можешь приглашать кого и когда захочешь.

При других обстоятельствах Кристина, наверное, возликовала бы, но сейчас лишь кивнула:

– Хорошо.

Они оба немного помолчали, думая каждый о своем. Первой вернулась к рабочим темам Кристина.

– А почему ты решил, что историю Новикова писала женщина? – спросила она.

– Мне так показалось. – Тимур пожал плечами. – А ты как думаешь?

– Если честно, у меня все мысли были об Асе с Рыбаком, и я не очень внимательно читала. Пожалуй, даже не вспомню… Хотя…Точно! Про картину! Я еще подумала, что это та самая картина, которую мы видели в кабинете Новикова.

– Ну вот, видишь, насколько ты себя недооцениваешь!

Кристина потянулась за ноутбуком, нашла место, на котором остановилась, посмотрела на часы. До приезда Федора есть еще минут пятнадцать, можно немного почитать. Даже интересно, поймет ли она, на чем основывался Тимур, решив, что автор текста – женщина.

– Это исход, – пояснил Воронцов. – Пошли, жратва зовет.

– Павел! – строго одернула его мать из соседней комнаты. – Кель выражанс!

– Пардон, мадам, – со смехом отозвался Воронцов и пояснил обалдевшему от их словесной перепалки Новикову: – Мама считает, что настоящий офицер должен уметь разговаривать по-французски, фехтовать, скакать на коне, танцевать вальс и т. д. и т. п.

– Болтун. – Мать подошла, взъерошила волосы на голове сына. Сейчас она не была похожа на манекен, вполне себе живая женщина. За чаем, к которому прилагались бутерброды с желтым дырчатым сыром и темно-красной, с белыми крапинками жира колбасой, Новиков рискнул:

– Это вы на картине? Там… В таком платье… – И он попытался изобразить шляпку и высокий воротник.