Башня Зеленого Ангела. Том 1

Джирики рассказывал Саймону о том, как Садорожденные пришли в Светлый Ард. В те дни почти весь мир покрывал океан, который потом остался только на западе. Народ Джирики проплыл, оставив солнце за спиной, огромное расстояние и высадился на зеленом побережье мира, не знавшего людей, огромного острова посреди моря. Джирики говорил, что какой-то произошедший позднее катаклизм все изменил: остров поднялся вверх, моря на востоке и юге пересохли, и появились новые горы и луга. Теперь Садорожденные больше не могли вернуться в свой потерянный дом.

Саймон размышлял об этом и, прищурившись, смотрел на восток. Впрочем, с вершины Сесуад’ры удавалось разглядеть только мрачные степи и безжизненные серо-зеленые равнины, протянувшиеся до самого горизонта. Судя по тому, что Саймон слышал, восточные степи были унылыми и негостеприимными даже до прошедшей ужасной зимы: а дальше на восток от леса Альдхорт они постепенно становились совсем голыми и лишенными какого-либо укрытия. Некоторые путники рассказывали, что дальше определенного места не заходили даже хирка и тритинги. Солнце никогда не светило там по-настоящему, и землю постоянно окутывал туман. Несколько отчаянно смелых путешественников, отправившихся по этим безрадостным территориям в поисках других стран, так и не вернулись назад.

Саймон вдруг понял, что уже довольно долго смотрит в одну точку, однако на его крик по-прежнему никто не пришел. Он уже собрался снова их позвать, когда появился Джеремия, который осторожно пробирался между кустами по доходившей до пояса траве в сторону края скалы. Лелет, едва различимая в качавшихся на ветру зеленых зарослях, держала его за руку. Казалось, ей нравился Джеремия, хотя проявлялось это только в том, что девочка постоянно находилась с ним рядом. Она по-прежнему ничего не говорила, и на лице у нее оставалось серьезное и задумчивое выражение, но если она не могла быть рядом с Джелой, Лелет почти всегда была с Джеремией. Саймон решил, что она, наверное, почувствовала в молодом сквайре нечто сродни ее собственной боли и страдавшему сердцу.

— Он уходит под землю? — крикнул Джеремия. — Или через край?

— И то и другое, — ответил Саймон и махнул рукой.

Они шли вдоль ручья от того места, где он появлялся в здании, которое Джелой назвала Домом Воды, загадочным образом возникал прямо из камня и не терял своей силы после того, как вода собиралась в пруд у основания его источника, обеспечивая свежей питьевой водой Новый Гадринсетт. В результате здесь стали собираться жители нового поселения, чтобы посплетничать или что-то продать и купить.

Дальше, превратившись в узкую речушку, он стремительно вытекал из Дома Воды, стоявшего на одной из самых высоких точек Сесуад’ры, перебирался через вершину, исчезая и появляясь снова по мере того, как менялись очертания поверхности земли. Саймон никогда не слышал и не видел, чтобы ручей так себя вел, — да и кто вообще когда-либо встречал такое на вершине скалы? — и твердо решил проследить его путь и, возможно, определить, откуда он вытекает, пока не вернутся бури, которые сделают поиски невозможными.

Джеремия остановился на склоне неподалеку от Саймона, они стояли и смотрели на речушку с невероятно быстрым течением.

— Как ты думаешь, она стекает до самого конца… — Джеремия показал на широкий ров с серой водой у основания Скалы Прощания, — или возвращается обратно в скалу?

Саймон пожал плечами. Река, вытекавшая из священной горы ситхи, вполне могла возвращаться назад, в скалу, точно непостижимое колесо созидания и разрушения, — словно будущее, которое приближается, чтобы поглотить настоящее, а потом быстро отступает, превращаясь в прошлое. Он уже собрался предложить новое исследование, но увидел, что Лелет начала спускаться по склону. Саймон за нее беспокоился, хотя сама она, похоже, не обращала ни малейшего внимания на ненадежную тропу. Он подумал, что она могла поскользнуться, а склон был крутым и опасным.

Джеремия поднялся на несколько шагов, подхватил ее под худые руки и, подняв, поставил рядом с собой. В этот момент свободное платье девочки задралось вверх, и на короткое мгновение Саймон увидел длинные воспаленные шрамы у нее на бедрах. А на животе они наверняка намного хуже, — подумал он.