Башня Зеленого Ангела. Том 2

Стрэнгъярд прищурил единственный глаз:

– Звезды кажутся странными и мне. – Он содрогнулся и опустил взгляд на снег, доходивший до колен. – Мне страшно, Тиамак.

Они продолжали шагать по снегу к лагерю.

– Самое худшее, – сказал Тиамак, поднося руки к огню, – что мы не приблизились к ответу на наши вопросы с того самого момента, как Моргенес отправил первого воробья Ярнауге. План Короля Бурь остается полнейшей загадкой, и мы до сих пор не знаем, как его победить. – Маленькая палатка наполнилась дымом, несмотря на отверстие наверху, но Тиамаку было все равно, к тому же дым немного напоминал ему о доме.

– Не совсем так. – Стрэнгъярд закашлялся и отмахнулся от дыма. – Кое-что нам все-таки удалось узнать – например, что Миннеяр – это Сияющий Коготь.

– Нам рассказал тот эрнистириец, – сердито ответил Тиамак. – Вам не следует огорчаться, Стрэнгъярд. Насколько я слышал, вы много сделали, чтобы помочь отыскать Шип. А вот от меня совсем мало пользы, чтобы я мог считать себя полноценным членом Ордена Манускрипта.

– Ты слишком строг к себе, – ответил архивариус. – Ты принес страницы книги Ниссеса, которые помогли вернуть Камариса.

– А вы смотрели в его глаза, Стрэнгъярд? Я увидел в них лишь проклятие. А теперь складывается впечатление, что он снова теряет разум. Нам следовало оставить его в покое.

Священник встал.

– Прошу менять простить, но дым… – Он сдвинул в сторону клапан палатки и принялся энергично им размахивать. Порыв холодного ветра унес большую часть дыма, но они снова начали дрожать. – Извини, – с несчастным видом добавил Стрэнгъярд.

Тиамак жестом предложил ему присесть.

– Так стало немного лучше, дым меньше ест глаза. – Тиамак вздохнул. – А разговоры о Пятом Доме… вы заметили, как встревожены ситхи? Они утверждают, будто им неизвестно, что означает появление звезды, но я думаю, у них имеются предположения, которые им не нравятся. – Вранн пожал худыми плечами, он уже понял из разговоров с Адиту, что, когда ситхи не хотели что-то обсуждать, они вели себя вежливо, но их ответы неизменно оставались уклончивыми. – Наверное, это не имеет особого значения. Завтра утром начнется осада, а Камарис и отряд воинов попытаются пробраться внутрь замка, и то, что решат Те, Что Наблюдают и Творят… обязательно случится.

Стрэнгъярд посмотрел на Тиамака, его единственный глаз покраснел и слезился.

– Твои боги Вранна не часто дарят тебе утешение, Тиамак, – заметил священник.

– Но они мои, – ответил вранн. – Я сомневаюсь, что ваши боги смогут порадовать меня больше. – Он поднял голову, и его удивило расстроенное выражение, появившееся на лице священника. – О! Извините, Стрэнгъярд. Я не хотел вас оскорбить. Просто меня переполняет гнев… и страх, как, впрочем, и вас.

Пожалуйста, позволь мне сохранить моих друзей. Иначе у меня совсем ничего не останется!

– Конечно, – сказал архивариус и вздохнул. – Я ничем не отличаюсь от тебя. Я не могу избавиться от ощущения, будто прямо у меня под носом находится что-то очень важное – причем совсем простое. Я чувствую присутствие новой идеи, но никак не могу ее ухватить. – Он стиснул руки. – Это выводит из равновесия. Я уверен, что мы совершаем какую-то очевидную ошибку. Как будто я листаю хорошо знакомую книгу и ищу страницу, которую часто перечитывал, но сейчас никак не могу найти. – Он снова вздохнул. – Так что нет ничего удивительного в том, что мы оба несчастны, мой друг.

Тиамаку стало немного легче при слове «друг», но уже в следующее мгновение он почувствовал, что печаль возвращается.

– Меня тревожит кое-что еще, – признался он архивариусу.

– Что? – Стрэнгъярд наклонился и снова сдвинул в сторону клапан палатки, чтобы выпустить наружу дым.

– Я понял, что должен пойти в тоннели вместе с Камарисом и остальными.

– Что? Благословенная Элизия, Тиамак, что ты такое говоришь? Ты не воин.

– Совершенно верно. Но ни Камарис, ни ситхи не читали книгу Моргенеса, не изучали архив Наглимунда, с ними не делились своей мудростью Ярнауга, Диниван и валада Джелой. Вот почему я должен пойти с ними – что произойдет, если они отыщут все мечи, но не смогут понять, что с ними делать? Второго шанса у нас может не быть.

– О! Ну, тогда… да пощадит нас Господь! Тогда и мне следует идти, ведь я из оставшихся членов Ордена едва ли не больше всех изучал манускрипты.